В положении константинопольского патриарха при турецком владычестве произошла существенная перемена. Турки, следуя теократическим воззрениям Востока, не полагали разделения между властями духовными и гражданскими. Султан признал сразу патриарха Геннадия не только главой Церкви, но и главой нации. И в дальнейшем турецкое правительство не различало своих христианских подданных по национальностям. Для него все христианские подданные, исповедующие одну веру, составляли и одну нацию. Наименовав патриарха “милет баши” (главой нации), правительство тем самым подчинило ему в гражданском отношении всех его единоверцев, подвластных Турции.

В церковном отношении власть патриарха была такой же, как и при византийских императорах.

Он есть верховный духовный начальник всех православных христиан константинопольского патриархата. Служение его пожизненное, так что он, по избрании синодом и утверждении в сане турецким правительством, собственно не может быть свергнут с престола. Причинами низложения могут служить только оскорбление им царского величества, отступление от догматов веры и беспорядочное управление. Как верховный духовный начальник, патриарх управляет через подчиненные ему лица и учреждения всеми церквами и монастырями патриархата, поставляет по своей воле митрополитов и епископов, вследствие чего турецкое правительство утверждает епископов только по предложению патриарха, следит за поведением митрополитов, епископов и всего клира, производит суд над всеми духовными лицами от высших до низших, виновных подвергает наказаниям по церковным правилам и может лишить их степеней; при этом правительство в случае жалоб на митрополитов и епископов, может их арестовать и подвергнуть суду только с согласия патриарха и при участии его чиновников; патриарху же принадлежит высший церковный суд и над мирянами, так что он может отлучать их и лишать церковного погребения. Кроме того патриарх константинопольский имеет исключительное право освещать миро и пользоваться правом ставропигии, т.е. через водружение собственного патриаршего креста при основании какой либо церкви или монастыря, ставить их под свое непосредственное ведение не зависимо от местных епископов. Наконец, ему одному принадлежит право созывать соборы митрополитов и епископов патриархата и председательствовать на них.

Гражданские права и власть константинопольского патриарха представляют явление новое в восточной Церкви и напоминают в некотором отношении папство прежних времен с его светской властью. Сфера гражданской юрисдикции патриарха гораздо обширнее церковной; как глава нации, т.е. своих единоверцев, он есть гражданский начальник христиан не только своего патриархата, но вообще всех христиан, подвластных Турции. По этому патриарх, при содействии епархиального духовенства, наблюдает за поведением их, как граждан, по отношению к правительству и обществу, следит за исполнением ими постановлений правительства и т.п. При этом, в случае нарушения ими правительственных распоряжений, или в случае маловажных проступков и преступлений (нарушение общественного спокойствия, кража и проч). он имеет право подвергать их своему суду. Кроме уголовных, патриарх разбирает и гражданские дела христиан. Таковы напр., дела о завещаниях имущества, наследствах, дела о долговых обязательствах и проч. Решения патриарха по всем этим делам имеют обязательную силу, и признаются турецким правительском. Патриарх пользуется своими правами, как и раньше, при помощи Синода. В этом отношении произошли изменения при патр. Самуиле 1-ом (1764-80), о чем речь будет ниже.

Все почетные привилегии и права остались за патриархом. Он называется Всесвятейшим, Архиепископом Константинополя, Нового Рима и Вселенским Патриархом. Остался при нем особый двор.

Таким образом, права и власть патриарха при турецком владычестве не только не уменьшились, но еще увеличились. Правда, на практике патриарх не всегда имел возможность свободно пользоваться своими правами вследствие деспотизма турецкого правительства. Но все-таки права и власть считались его принадлежностью, и он был всегда лицом почетным и имевшим важное значение. Тем более он являлся таковым в глазах христиан. Греки, утратив на долгое время свою политическую независимость, сосредоточили свои политические симпатии на патриархе — носителе их национального единства.