Я предваряю вас, что смертоносные бедствия, которые от этого произойдут, лягут на вашу совесть и вы будете в них виновными, а не их высочества, и не я, и не эти рыцари, что пришли со мной (Хрестоматия по новой истории, т. I. M., 1956, с. 140-148).

Королевский указ повелевал этот ультиматум – продукт богословской премудрости зачитывать вслух всем жителям островов и материков Моря-океана и в случае отказа индейцев подчиниться испанцам употребить для этого силу, оружие. Отказ индейцев подчиниться Рекеримьенто давал повод, по мнению теологов, вести против них справедливую войну в их же интересах, ибо, сопротивляясь испанцам, индейцы отказывались приобщаться к христианству, чем вредили себе, ибо теряли возможность спасти себя, обретя царство небесное .

Рекеримьенто с восторгом было воспринято конкистадорами и миссионерами, но Бартоломе де Лас Касасу этот документ показался нелепым и несправедливым. По его словам, ознакомившись с Рекеримьенто , он не знал, что делать ему – плакать или смеяться. Каково было индейцам! Когда названный выше Фернандес де Энсисо, сам участник конкисты, растолковал индейцам в Венесуэле содержание Рекеримьенто , они ответили ему, что папа римский, по-видимому, был пьян, когда дарил то, что ему не принадлежало, а испанский король, принимавший подобный дар, был, по всей вероятности, не в своем уме.

Индейцам не всегда предоставлялась возможность высказать свое мнение конкистадорам по поводу Рекеримьенто , ибо чаще всего испанцы, зачитав его скороговоркой, принимались наносить индейцам найвозможнейшее зло и ущерб . Испанский текст Рекеримьенто индейцы не понимали, а переводчики были не всегда. И тем не менее, несмотря на всю их нелепость, принципы, провозглашенные в Рекеримьенто , вплоть до 1533 г. оставались официальной доктриной испанской короны и завоевание Мексики и Перу было проведено в соответствии с ними.

Папский престол, церковь и духовенство полностью одобряли этот позорный документ. Даже в наше время церковники защищают его, утверждая, что порочным было не его содержание, порочными были индейцы, отвергавшие его, чем вынуждали конкистадоров применять к ним насилие. Испанский иезуит Константине Байле пишет со свойственным колонизаторам презрением к порабощенным народам буквально следующее: Плохое в отношении Рекеримьенто заключалось в том, что оно было предназначено для людей, а читалось полуживотным (Bayle С. El clero secular у la evangelization de Americal. Madrid, 1950 p. 187).

Не преступник, а его жертва несет ответственность за злодеяния преступника – такова логика этого иезуита.

Сколько бы пи восхваляли сторонники церкви и конкисты благочестие и государственную мудрость Фердинанда и Изабеллы и христианские добродетели завоевателей, какие бы дифирамбы ни пели они в честь их союзников-миссионеров, – факт остается фактом, что конкиста явилась огромным бедствием для народов Нового Света. Не будем спорить о том, были ли конкистадоры более гуманными, чем их представляют, вели ли некоторые из них себя менее кровожадно, чем большинство, или соответствовало ли их поведение роковым обстоятельствам, злосчастному духу эпохи . Речь идет вовсе не о стремлении опорочить или оправдать завоевателей, а о констатации общеизвестного факта: завоевание Нового Света привело к порабощению местных народов, а посему оно не было и не могло быть благодеянием для них.

Верно, что, открыв и захватив Новый Свет, европейские державы приобщили его к более развитой цивилизации, но не менее верно и то, что это приобщение сопровождалось порабощением и истреблением индейских народов, введением рабства негров, установлением колониального режима, державшегося на угнетении и грабеже индейцев.

Конкиста не была мирным походом благородных идальго, мечтавших облагодетельствовать дикарей-индейцев. Тем более она не была одной из величайших попыток, которую когда-либо видел мир, претворить в жизнь христианские принципы в отношениях между народами (Hanke L. The Spanish Struggle for Justice in the Conquest of America. Philadelphia, 1949, p. 43), как то с усердием, достойным лучшего применения, пытается доказать в своих многочисленных трудах Льюис Хенке. Этот североамериканский историк ссылается на пример Бартоломе де Лас Касаса и его единомышленников, выступавших против зверств завоевателей. Но не Лас Касас и ему подобные определяли лицо и характер конкисты, не они вершили историю и участь индейских народов, не противники конкисты стали владельцами энкомьенд, золотых приисков, епископских митр, а как раз наоборот – те, кто стоял за колониальный гнет, за порабощение индейцев.

Льюис Хенке называет испанское завоевание Америки более чем замечательным военным и политическим подвигом (Ibidem). Этот подвиг начался с захвата Эспаньолы. Вот что пишет о нем Бартоломе де Лас Касас в своей обличительной Кратчайшей реляции о разрушении Индий :

Остров Эспаньола был первым из тех, на который, как мы уже говорили, вступили христиане, и здесь положено было начало гибели и истреблению этих людей (индейцев). Сперва разорив и опустошив (остров), христиане стали отбирать у индейцев жен и детей, чтобы заставить их служить себе и пользоваться ими дурным образом, и пожирать их пищу, которую трудом и потом своим индейцы производили, ибо не удовлетворялись (христиане) тем, что индейцы давали им по своей воле…

И некоторые из индейцев прятали пищу, другие – жен и детей, иные бежали в леса, чтобы уйти от таких жестоких и свирепых людей. Христиане секли их плетьми, избивали кулаками и палками и доходили до того, что поднимали руки на владык индейских…

Христиане своими конями, мечами и копьями стали учинять побоища среди индейцев и творить чрезвычайные жестокости. Вступая в селение, они не оставляли в живых никого – участи этой подвергался и стар, и млад.

Христиане бились об заклад о том, кто из них одним ударом меча разрубит человека надвое, или отсечет ему голову, или вскроет внутренности. Схватив младенцев за ноги, отрывали их от материнской груди и ударом о камни разбивали им головы или же кидали матерей с младенцами в реку, а когда они погружались в воду, христиане смеялись и шутили, говоря: Смотрите, как нехристи пускают пузыри! , или связывали матерей с младенцами спиной к спине и притом всех, которых находили на своем пути… Воздвигали длинные виселицы так, чтобы ноги (подвешенных) почти касались земли и, вешая по тринадцать (индейцев) на каждой, во славу и честь нашего искупителя и двенадцати апостолов, разжигали костры и сжигали (индейцев) живьем. Иных (индейцев) обертывали сухой соломой, привязывая ее к телу, а затем, подпалив солому, сжигали их. Другим – всем тем, кому желали сохранить жизнь, отсекали обе руки, и руки эти подвешивали к телу, говоря этим индейцам: Идите с этими письмами, распространяйте вести среди беглецов, укрывшихся в лесах…

…И так как все, кто мог сбежать, укрывались в лесах или горах, спасаясь от людей, столь бесчеловечных и безжалостных, таких жестоких скотов, истребителей и смертных врагов рода человеческого, то были обучены и вымуштрованы отчаяннейшие псы, которые, завидя индейца, в мгновение ока разрывали его на куски. А бросались они на людей и пожирали охотнее, чем свиней. Эти псы творили великие опустошения и душегубства.

А так как иногда – при этом мало и редко и по справедливой причине – индейцы убивали кого-нибудь из христиан, то последние сговаривались между собой, что за одного христианина, которого убьют индейцы, христиане должны убивать сто индейцев… (Путешествия Христофора Колумба, с. 505-506).

Такие же зверства учиняли конкистадоры при завоевании Кубы и других американских земель. Этими зверствами завоеватели пытались устрашить, терроризировать аборигенов, заставить их повиноваться, выполнять беспрекословно волю испанцев. Глас господень индейцы слышат только тогда, когда они слышат залпы огнестрельного оружия (Hanke L. The Spanish Struggle for Justice in the Conquest of America, p. 82), – утверждали конкистадоры.

Индейцы, естественно, сопротивлялись. Вождь кубинских индейцев Атуэй предпочел смерть на костре подчинению угнетателям. Миссионеры обещали ему за согласие принять христианство пропуск в рай. Атуэй спросил, встретит ли он там христиан.

Испанцы ответили утвердительно, тогда индейский вождь отказался от крещения, предпочитая христианскому раю ад.

Индейцы глубоко возненавидели испанцев, считая их чудовищами, людоедами, варварами. Из-за преступлений испанцев, писал миссионер Джироламо Бенциони, индейцы не верят, что мы христиане и божьи дети, чем мы хвастаемся, не верят, что мы родились на этой земле, зачаты человеком и рождены женщиной. Такие свирепые звери, заключают они, могут быть порождены только морской пучиной (Hanke L. El prejuicio racial en el Nuevo Mundo. Aristoteles у los indios de HispanoAmerica. Mexico, 1974, p. 56).

Изабелла и Фердинанд пытались внести порядок в эту оргию насилия и крови. Им нужны были вассалы, приносящие подати, рабочие руки, добывающие золото. В 1495 г. всем индейцам корона велела носить бирки, на которых отмечались их податные взносы. Когда читаешь свидетельства хронистов конкисты, относящиеся к этой эпохе документы, невольно встают перед глазами преступления и зверства нацистов в оккупированных странах Европы во время второй мировой войны. Та же кровожадность, те же издевательства над чужим горем и страданиями, те же псы, те же бирки. И как по отношению к нацистам их единомышленники твердят теперь, что этого не могло быть , так и сторонники испанского колониализма утверждают, что Лас Касас выдумал, в лучшем случае преувеличил зверства завоевателей, что он способствовал созданию о конкисте черной легенды . Но черную легенду создали не обличители зверств конкистадоров, а сами конкистадоры своими жестокостями и преступлениями против человечества.

Даже монах Торибио де Бенавенте, по прозвищу Мотолиния, ярый противник Лас Касаса, писал: только тот, кто сумел бы сосчитать капли во время бури или песчинки в море, сумел бы сосчитать индейцев, погибших на Карибских островах (Hanke L. El prejuicio racial en el Nuevo Mundo…, p. 51).

Принятые в 1512 г. так называемые законы Бургоса запрещали бить индейцев палкой, стегать их плетью, обзывать собакой и другими оскорбительными именами (Ibid., p. 40). Этот запрет никогда не соблюдался колонизаторами, которые тем не менее были уверены, что именно они, грабя и угнетая индейское население, совершают богоугодное дело, а индейцы, оказывающие им сопротивление, действуют по наущению врага рода человеческого – дьявола.

Покоритель Мексики Эрнан Кортес, самый грамотный и дальновидный из всех участников конкисты, говорил своим конкистадорам перед штурмом ацтекской столицы Тенончитлона, что их главная задача и цель заключаются в разрушении и выкорчевывании идолопоклончества у туземцев этих земель, чтобы принести им или по крайней мере стремиться принести им спасение и чтобы они пришли к познанию бога и его святой веры; ибо если эта война будет вестись с другой целью, то она будет несправедливой, и все, что будет взято в ней, будет незаконным и подлежать возврату, и его величество не будет иметь основания наградить ее участников (History of Latin American civilisation, v. I. London, 1969, p. 131).

В этой ханжеской тираде как в капле воды отражена пресловутая философия конкисты, смысл которой заключался в том, чтобы оправдать колониальный разбой стремлением обратить порабощенные народы в христианство. Но именно эта философия и вызвала резкие протесты со стороны наиболее просвещенных: и гуманистически настроенных ее участников и современников, самым характерным и ярким представителем которых был Бартоломе де Лас Касас.

Лас Касас прожил долгую, богатую самыми разнообразными событиями жизнь. Он умер в 92-летнем возрасте, сохранив до самых последних дней жизни ясность мысли и активность. На протяжении свыше полувека Лас Касас боролся за права индейцев. Его перу принадлежит целая библиотека сочинений – полемических трактатов, историй, докладных записок, мемориалов королю и другим государственным инстанциям, не говоря уж об эпистолярном наследии, в которых он со свойственной ему страстностью и последовательностью отстаивал свою точку зрения.

Бартоломе де Лас Касас родился в 1474 г. в Севилье в семье купца Педро де Лас Касаса, участвовавшего во второй экспедиции Колумба в Америку. Традиция утверждает, что отец привез, из этого путешествия индейца, которого приставил к сыну для ознакомления с делами Нового Света . Молодой испанец получил высшее образование по одним источникам – в университете Севильи, по другим – в Саламанке, где были сильны гуманистические настроения и большим авторитетом пользовались труды Эразма Роттердамского. В 1507 г. Лас Касас посещает Рим и принимает сан священника.

В 1510 г. впервые прибывает в Эспаньолу, и с этого времени по 1546 г., т. е. 36 лет, жизнь его в основном протекает в испанских колониях Америки. В 1511 г. Лас Касас слушал в Санто-Доминго проповедь доминиканца Антонио де Монтесиноса, осуждавшего зверства конкистадоров, но, по-видимому, она не произвела тогда на него большого впечатления. Во всяком случае, Лас Касас получает земельный надел с приписанными к нему индейцами и участвует в карательных походах против аборигенов. В 1513 г. он становится капелланом в экспедиции конкистадора Панфило де Нарваеса на Кубе, где также получает земельный надел с индейцами. Здесь же он знакомится с губернатором Диэго Веласкесом и с будущим завоевателем Мексики Эрнаном Кортесом.

В 1514 г., будучи на Кубе, Лас Касас приходит к выводу, что испанские завоеватели – светские и духовные – по отношению к индейцам нарушили все божеские и человеческие законы, ведут себя как насильники, грабители и угнетатели, лицемерно прикрываясь стремлением обратить индейцев в христианство. Лас Касас решает посвятить свою жизнь борьбе за права индейцев, он отказывается в пользу индейцев от своих земельных владений и вступает в доминиканский орден. Почему именно в доминиканский? По всей вероятности, потому, что духовная опека над индейцами осуществлялась тогда в основном францисканцами, Доминиканцы же, соперничая с ними, обвиняли францисканцев в сговоре с конкистадорами. В 1515 г. Лас Касас возвращается в Испанию в надежде добиться поддержки Фердинанда V в деле защиты индейцев, однако король его не поддержал. После смерти Фердинанда V он ходатайствует за индейцев перед регентами – кардиналами Сиснеросом и Адрианом (будущим папой). Регенты направляют в колонии комиссию монахов-иеронимитов вместе с Лас Касасом для дальнейшего изучения вопроса. После безуспешной работы комиссии в Санто-Доминго Лас Касас снова в Испании. Теперь он пытается убедить Карла V изменить кровавый характер конкисты, опровергает в его присутствии взгляды францисканца Хуана Кабедо (Кеведо), выступавшего за рабство индейцев. Карл V выслушивает Лас Касаса, но никакого решения не принимает.

В 1517-1522 гг. Лас Касас пытается организовать сельскую колонию свободных поселенцев в Кумане (Венесуэла). По проекту Лас Касаса колонисты – испанские крестьяне должны были работать с индейцами как равные с равными, учить их земледелию, христианским добродетелям, покорять их милосердием, а не насилием. Карл V, соблазненный посулами Лас Касаса добыть для королевской казны в большом количестве жемчуг, которым было богато побережье Венесуэлы, одобрил его проект и даже выделил небольшую сумму на перевоз испанских поселенцев и их обоснование в Кумане. Лас Касас с большим энтузиазмом принялся за вербовку поселенцев, но на Антильских островах половина его людей сбежала с корабля, а те, кто прибыл в Венесуэлу, занялись грабежами.

Отчаявшись навести порядок в основанной им колонии, Лас Касас уехал в Санто-Доминго, рассчитывая получить там помощь. Во время его отсутствия индейцы напали на колонистов и перебили многих из них. Так кончилась, фактически не начавшись, попытка Лас Касаса организовать христианскую Аркадию в Америке.

С 1523 по 1539 г. Лас Касас живет на Эспаньоле, в Мексике, Гватемале, Никарагуа, выступая в защиту индейцев против притеснений конкистадоров и сочиняя различного рода мемориалы для короля о положении в Индиях. В этот же период он начинает писать историю конкисты. Однако его проповедь в защиту индейцев не приносит каких-либо ощутимых результатов. Конкистадоры, как и церковники, считают Лас Касаса безответственным мечтателем, болтуном или просто помешанным. Они не скупятся на разного рода доносы и жалобы в Мадрид, требуя его отзыва и наказания за действия, вносящие смуту в жизнь колоний.

С 1539 по 1545 г. Лас Касас снова живет в Испании. Это годы его наибольшей популярности и влияния при дворе. В 1542 г. испанское правительство вводит в действие так называемые Новые законы по управлению колониями, согласно которым индейцы провозглашаются свободными, их запрещается обращать в рабство, а энкомендарная система отменяется.

Объясняя принятие новых законов, кубинский историк-марксист Хулио Ле Риверенд указывает: Свободный индеец – это прямой вассал короля, и, следовательно, политическая власть короля укрепляется и в то же время увеличивается поступление налогов. В конечном счете, монархия в Испании боролась за тог чтобы превратить в подданных короля миллионы людей, которые являлись вассалами феодальных сеньоров. Того же она пытается добиться в Америке: отобрать у конкистадоров индейцев, превращенных ими в своих вассалов. Не следует упускать из вида, что в целом политика испанских королей в Америке была направлена к тому, чтобы воспрепятствовать формированию там общества феодального типа, хотя такая ее направленность постепенно ослабевала по мере того, как в самой Испании монархия вступала во все более тесный союз с феодальными классами и политическая роль буржуазии становилась все меньшей (Ле Риверенд X. Историческое значение деятельности Бартоломе де Лас Касаса. – В кн.: Бартоломе де Лас Касас. М., 1960, с. 30).