Возвращение папского престола в Рим — а именно это событие отражено на картине знаменитого Джорджо Вазари «Возвращение Григория XI из Авиньон» — имело большое значение для освобождения Римской католической церкви от давления светских властей. Тем самым папа римский Григорий XI подвел итог в деле, начатом за два с половиной века до него святым Григорием VII

630 лет назад, 17 января 1377 года, в истории католической церкви произошло знаменательное событие. Папа римский Григорий XI (Pope Gregory XI, 1331–1378) в сопровождении 13 кардиналов торжественно въехал в Рим и занял престол на Ватиканском холме. Так закончилось 68-летнее «авиньонское пленение пап» — период унизительной зависимости предстоятелей церкви от французских королей, фактически сосредоточивших в своих руках власть светскую и власть духовную. Борьба за независимость католической церкви была начата в Европе еще в XI веке. И инициировал ее также Григорий — святой Григорий VII (Pope St. Gregory VII), который вошел в историю как смелый реформатор и искусный политик.

Реформатор Авгиевых конюшен

Будущий папа римский Григорий VII родился в 1020 году в тосканском городке Сована в бедной семье: его отца Брондзио некоторые хронисты называют ремесленником, некоторые — крестьянином. При крещении мальчику дали имя Гильдебранд (Hildebrand или Hellebrand). В раннем возрасте родители отправили его к дяде Лаврентию, который был аббатом Авентинского монастыря. После того как император Генрих III (Heinrich III 1017–1056) низложил антипапу Григория VI (Gregory VI), им вместе пришлось бежать в Германию. Это дало Гильдебранду возможность начать в 14 лет учиться в Кельне, а оттуда, после смерти низвергнутого понтифика, он перебрался в Клюнийский монастырь, знаменитый своим строгим уставом.

Когда Гильдебранду исполнилось 18 лет, на него обратил внимание новоиспеченный папа Лев IX (Pope St. Leo IX, 1002–1054). Он вызвал способного юношу в Рим и назначил настоятелем монастыря апостола Павла, пребывавшего в страшном запустении. Монахам в трапезной прислуживали женщины, а в церкви свободно разгуливали козы и овцы. Не прошло и двух месяцев, как Гильдебранд навел в аббатстве порядок, потребовав соблюдения устава. Несмотря на небольшой рост и скромное телосложение, он обладал железной волей и столь неукротимым нравом, что приводил в трепет любого, кто пытался ему перечить. Неслучайно знаменитый богослов святой Петр Дамиани (St. Peter Damian, 1007–1072) называл Гильдебранда «святым сатаной».

Выходец из Тосканы обладал и незаурядным дипломатическим даром. Именно он регулярно «командировался» в Германию, чтобы согласовать с императором Священной Римской империи Генрихом III ту или иную кандидатуру на высокую церковную «должность». Эта процедура упростилась, когда император скончался: Гильдебранд решал все вопросы непосредственно в спальне его вдовы Агнессы, регентши малолетнего Генриха IV.

Вскоре начинается «тайное папство» Гильдебранда. Обладая огромным авторитетом в высших церковных кругах, он становится «поводырем» целого ряда иерархов, буквально нашептывая им на ухо важнейшие решения. В 1073 году настал час его «легализации». В день похорон папы Александра II (Alexander II, ум. 1073) кардиналы намеревались остановить свой выбор на одном из двух кандидатов: либо на Дидье, монте-кассинском аббате, либо на кардинале Иерониме. Но возбужденная народная толпа громогласно скандировала у стен базилики святого Петра: «Гильдебранд, Гильдебранд! Святой Петр избрал его!» Собравшийся в тот же день конклав кардиналов принял эти крики за глас небесный, и Гильдебранд стал папой Григорием VII.

Новоиспеченный иерарх сразу же ринулся в бой, дабы кардинальным образом изменить статус католической церкви, которая была под каблуком у светской власти. Начал он с того, что опубликовал двадцать семь тезисов под общим заглавием «Dictatus papae», ограничивающих право вторжения светской власти в дела церкви. В них, в частности, говорится: «Если кто-нибудь впредь примет из рук светского лица епископство или аббатство, да не считается он епископом и да лишится он милости св. Петра и доступа в церковь. Если какой-нибудь император, король, герцог, маркиз, граф или вообще какая-нибудь светская власть или светское лицо притязает на право давать инвеституру [назначать] епископам или кому бы то ни было из служителей церкви, он подлежит отлучению. С лицами, отлучёнными папой, нельзя находиться даже в одном доме. Папа вправе низлагать императоров. Никто не может судить папу. Римская церковь никогда не ошибалась, она будет вечно непогрешимой. Несомненно то, что каждый канонически избранный папа становится святым».

Конечно, этот документ способствовал утверждению папского культа личности. Однако в своей законодательной части «Dictatus papae» оказался весьма актуальным и рациональным, поскольку на тот момент католическое духовенство, получая должности из рук светских правителей, служило не столько Богу, сколько своим покровителям. Порой дело доходило до «аукционов», на которых соискатели выгодных бенефиций — церковных должностей, тряся мошной, азартно разыгрывали «лоты».

Вполне понятно, что германский король и император Священной Римской империи Генрих IV, которому «Dictatus papae» сулил очень большие неприятности, воспринял этот шаг как объявление войны.

Несчастный юноша

Генрих IV (Heinrich IV), родившийся в 1050 году, за свою жизнь настрадался не меньше хрестоматийного принца Гамлета. Но эти страдания не были театрально-возвышенными, отчего ни один драматург их не воспел. В 6 лет лишившись отца, Генриха Черного, он унаследовал обе империи — Германскую и Римскую. До достижения им совершеннолетия империями правила его мать Агнесса. Императорские обязанности она совмещала с сожительством с монахом Гильдебрандом, будущим Григорием VII. Данное обстоятельство Генрих болезненно переживал до конца своих дней.

Когда будущему императору исполнилось 12 лет, его похитил архиепископ Кельнский святой Ганнон (St. Anno, 1010–1075), дабы Генрих, заняв трон, почитал его как «родителя и воспитателя». Однако ни о каком воспитании речи не шло, поскольку ребенка буквально раздирали на части соперничающие архиепископы. Так что Генрих ни образования должного не получил, ни манерам приличным не обучился.

И вот этот «несчастный юноша» в 1065 году занял трон. Не имея опытных советчиков и не обладая нужными знаниями и опытом, он сразу же восстановил против себя феодалов, затеяв грандиозное фортификационное строительство, которое тяжелым бременем легло на их плечи. Когда начало назревать восстание, «экс-любовник мамы» решил подлить масла в германский огонь, приняв декрет о запрете инвеституры. У Генриха, человека вспыльчивого, все же хватило выдержки дождаться окончания волнений феодалов. И лишь почувствовав устойчивость своего положения, он принял вызов. И началась битва двух европейских титанов, местами кровавая, местами грязная, местами позиционно-дипломатическая.

Генрих обзывает Григория узурпатором, прелюбодеем и лжемонахом. Григорий отвечает на это церковным проклятием, освобождая подданных от присяги, принесенной Генриху. Генрих организовывает покушение на жизнь Григория: того избивают в церкви, влекут в тюрьму, но на следующий день римляне освобождают Григория. Генрих, игнорируя папский запрет на инвеституру, назначает своего капеллана епископом Милана. Григорий отлучает Генриха от церкви. Генрих «смещает» Григория с папского поста. Григорий «увольняет» Генриха с «должности» императора. Впоследствии произошел еще более энергичный обмен ударами — избрание Генрихом антипапы Климента III (Clement III, ок. 1025–1100), назначение Григорием нового императора — Рудольфа Швабского, ожесточенные военные действия на территории Германии и Италии.

Но в промежутке было чудовищное унижение Генриха IV, которое вошло в исторический обиход под именем «хождение в Каноссу». Григорий VII сплел такую замысловатую политическую интригу, что император под давлением немецкого «истеблишмента» был вынужден покаяться, дабы не потерпеть окончательного и бесповоротного поражения. Произошло это в североитальянском местечке Каносса, где находился замок графини Матильды — любовницы Григория.

Сюда в январе 1077 года прибыл 27-летний «несчастный юноша», чтобы просить аудиенции у своего врага. Враг поставил условия: Генрих должен стоять у ворот босым на снегу, не принимая пищи, с непокрытой головой и в одной власянице до тех пор, пока у папы не смягчится сердце. Три дня Генрих стоял на снегу, три дня Григорий нежился в теплой постели графини. На четвертый день аудиенция состоялась, Генрих был прощен.

Вполне понятно, что ненависть к «любовнику мамы» в его душе удесятерилась.

Битва за безбрачие

О том, что церковная реформа была не плодом фантазии энергичного Григория, а давно назревшей насущностью, буквально вопиет переписка между Петром Дамиани и папой Львом IX. «Наши прелаты, — пишет богослов папе в 1048 году, — открыто предаются распутству, бражничают, скачут верхом, бесстыдно сожительствуют с любовницами в епископских дворцах. Эти недостойные служители толкают верующих в пропасть, а простое духовенство дошло до последней степени развращенности, и нам ничего не остается, как лишить священников права совершать обряды святых таинств. Звание священнослужителя заслужило такое презрение, что мы вынуждены набирать служителей Бога среди продажных людей, прелюбодеев и убийц.

Некогда апостол объявил достойными смерти не только тех, кто совершает преступления, но и тех, кто терпимо относится к ним. Что сказал бы он, ежели, возвратясь на землю, увидел бы духовенство наших дней! Распутство духовенства ныне так велико, что священники грешат с собственными детьми. Негодяи ссылаются на развращенность римского двора, а так как у них есть такса для отпущения всех грехов, то они совершают преступления со спокойной совестью!»

«Грехи, упомянутые вами, — отвечает папа богослову, — достойны самой суровой кары. Совершившие хотя бы один из них вполне заслуживают отлучения от сана. Однако громадное число священнослужителей, повинных в этих грехах, делает меру эту совершенно неприемлемой и заставляет меня сохранять в церкви даже преступников».

Окрыленный первыми успехами, Григорий VII продолжает развивать реформу. В своем следующем декрете он запрещает проводить богослужение женатым священникам. Это также был революционный шаг. Хоть целибат — безбрачие духовенства, введенный в VI веке, никто и не отменял, но начиная с X века ему практически никто не следовал.

Необходимо признать, что отлучение женатых священников от службы преследовало не только нравственные, но и экономические цели, поскольку делало невозможным раздел церковных земель и имущества между наследниками. Помимо этого декрет имел и политическую подоплеку: за счет повсеместного утверждения целибата можно было разорвать последние узы, связывающие духовенство с обществом, и сформировать таким образом особую касту верховных правителей мира.

В Италии и Германии с этим нововведением скрепя сердце согласились. Испания, насмерть сражавшаяся с сарацинами, промолчала. Однако французские епископы ответили Григорию категорическим отказом: «Ты еретик, пресвятой отец, ибо проповедуешь нелепую и противную словам Христа нравственность. Это неосуществимо и противно разуму. Мы будем держаться обычаев, мудро установленных предками». Папский посланник подвергся побоям, оплевыванию лица и изощренным оскорблениям.

Все проходит

Бои без правил между Григорием и Генрихом на том не завершились. Такого рода противостояния заканчиваются только после смерти одного из соперников. Оправившись после Каноссы, Генрих начал собирать силы для ответного удара. За что еще раз подвергся анафеме. При активном участии папы был избран новый германский король — Рудольф Швабский. Однако в 1084 году Генрих вернул себе все сполна, взяв Рим и посадив на святой престол антипапу Климента III, который вновь его короновал, в третий раз.

Григорий, осажденный в прекрасно укрепленном замке св. Ангела, призвал на помощь норманнского герцога Робера Гюискара (Robert Guiscard [Лукавый], 1015–1085), владевшего обширными землями на юге Италии. Тот пришел с несметным войском, значительную часть которого составляли головорезы-сарацины. Генрих IV при виде этой грозной силы счел благоразумным уйти из города. Но какую чудовищную цену заплатил Рим за освобождение папы-реформатора… 40-тысячное войско за три дня сожгло и разрушило множество зданий. Тысячи горожан были убиты, тысячи угнаны в рабство. Григорий содрогнулся и, оставив город, опустошенный и обезлюдевший из-за него, последовал за Робертом Гюискаром в Салерно. Здесь он заболел и через год, в 1085 году, умер. Когда у него спросили перед смертью, оставляет ли он в силе все свои проклятья, Григорий ответил: «Отпускаю грехи всем, кроме Генриха».

Что же касается Генриха IV, то после римской победы на него вновь посыпались удары судьбы. Из Рима изгоняют антипапу. Его военные действия в Германии против политических противников не всегда успешны. Его походы в Италию неизменно заканчиваются реставрацией папской коалиции. Его вторая жена, русская княжна Евпраксия, покидает его и бесчестит своими наветами. Его старший сын Конрад, которого он провозгласил королем Италии, переходит на сторону врагов. Его второй сын, также Генрих, не только предает отца, но заключает короля Генриха в тюрьму. «Несчастный юноша» совершает побег, готовится воевать с сыном. Но в 1108 году смерть прерывает его душевные страдания. Однако еще пять лет по распоряжению сына, уже императора Генриха V (Heinrich V, 1081–1125), останки «несчастного юноши» не были преданы земле, «томясь» в неосвященной часовне.

Борьба за отделение католической церкви от государства продолжалась еще не одно столетие и шла с переменным успехом. В 1122 был принят «Вормсский конкордат», разделивший полномочия светской и духовной властей. Потом были периоды реставрации и подписание новых конкордатов. Но при этом необходимо помнить, что инициировал кардинальную реформацию католической церкви именно Георгий VII. При всех присущих ему недостатках он велик тем, что ввел один из наиболее существенных принципов, на которых зиждется современная западная цивилизация.