Антропология Пустыни

Наряду с антропологией богословских трактатов и догматических споров в церковном сознании созревал и иной подход к проблеме человека. Это антропология пустыни, монашеской келий и мистических прозрений. Поколения аскетов и созерцателей выработали свое учение о человеке, основанное больше на внутреннем самоуглублении, на изучении своего сокровенного мира души, чем на богословской диалектике и предпосылках античной философии. Это направление в антропологии миновать нельзя. Оно, не создавая нисколько противоречий в святоотеческой традиции, восполняет все же опыт церковного сознания и вносит иную окраску в учение о мире и человеке. Но заранее следует сказать, что окраска эта как раз наиболее просветленная и оценко особенно возвышенная. Язык аскетов и мистиков, хотя и пронизан зноем пустыни и благоговейной тишиной иноческой келии, все же говорит о человеке в необыкновенно радостных тонах. Это в корне должно разрушить тот предрассудок о якобы нежизненности и засушенности аскетического подхода к человеку. Аскеза Православия, в отличие от аскезы буддизма или какого нибудь чахлого и малокровного пуританизма западных сект, просветлена лучами Фавора, небесной радости я красоты. Не только нет гнушения человеком, как «сосудом греха», но, наоборот, эта аскеза преисполнена любви к лучшему из созданий Божиих и верою в его вечное назначение. Любить грешника при непримиримой ненависти ко греху, - одна из обычных мыслей св. Исаака Сирина1092.

Преп. Макарий Египетский

Из отцов пустыни мало кто так часто и настойчиво писал об обожении человека, как св. Макарий Египетский. Благодаря этому его поучения особенно возвышенны и полны веры в высокое достоинство человека. Поэтому наше внимание привлекается не столько рассуждениями о природе человека, строении его, душевных способностях его и прочее (формальная антропология), сколько вдохновенною проповедию о небесном назначении человека, об усыновлении его Богом и обожении.

«Познай свое благородство и свое достоинство, о человек! Насколько ты почтен, брат Христа, друг Царя, невеста Жениха небесного» .1093 «Господь излечил нашу израненную душу, дал ей снадобья, снял с нее рубища и срамоту, одел ее одеждою славы, венчал ее царским венцом, сделал участником радости и веселия»1094.

«Прекраснейшим творением человеколюбивого Бога» назвал человека и пр. Нил Синайский1095.

«Бессмертная душа есть некий ценный сосуд, - пишет св. Макарий. - Посмотри, как велики небо и земля, и Бог не удовольствовался ими... Посмотри, каково твое достоинство и благородство, что Господь пришел не ради ангелов, но чтобы воззвать тебя погибшего и уязвленного, и воздать тебе первую красоту чистого Адама, Ибо человек был владыкой, но сатана омрачил его»1096. «Между Богом и человеком существует сродство.... Нет другой такой близости, как у души с Богом и у Бога с душой»1097.

Благодаря такому взгляду на человека и духовную жизнь Макарий проповедует очень светлое и возвышенное антропологическое учение. Его пустынничество и аскетизм проникнуты исключительно радостным восприятием христианства. «Христианство не есть что либо обыденное. Это великая тайна»1098. Оно есть познание своего благородства и царского достоинства, чуждое этому миру. «Христианство есть, - говорит он в другом месте, - изменение и обращение к первому состоянию, и выявление нового и прекрасного человека, не имеющего ничего от ветхого человека. Тот, кто во Христе, тот новая тварь1099. Макарий вообще различает два состояния, два «катастазиса», - греха и добродетели, а по силе Св. Духа, превращение нас из естества униженного в божественное естество». Это он называет «апокатастазисом»1100.

Обращаясь к отдельным вопросам антропологии, мы должны отметить у Макария Египетского следующее.

а. Состав человека

Можно с большой долей уверенности говорить о дихотомизме св. Макария. Во многих местах своих творений, как в беседах, так и в поучениях, он настаивает на двухчастном строении человека1101. Даже тогда, когда он ссылается на I. Солун. V, 23., он не отступает от своего дихотомического понимания человека1102. Это, с другой стороны, нисколько не мешает ему говорить о том, что душа имеет «много частей», т. е. ум, совесть, волю, помыслы осуждающие и оправдывающие и т. д.1103. В одном месте он даже различает дух от души1104, что опять таки не нарушает его дихотомизма. «Дух» в понимании св. Макария не столько какая то составная часть человеческого существа, сколь благодатный дар, харизма Св. Духа. Иной раз в психологической терминологии его слышится отзвук стоической антропологии: он различает в душе ее части, - владычественную от рассуждающей и мыслящей1105.

Ум называется возницей колесницы души1106. Но гораздо сильнее влияние языка посланий ап. Павла. Терминология этого последнего особенно близка св. Макарию. Кроме таких павловских терминов, как «совесть», «духовный и плотский человек», преп. Макарий несколько раз противопоставляет «ветхого человека» - «новому»1107. Но постоянным и излюбленным является у него сопоставление «внутреннего» и внешнего» человека1108. Под внутренним человеком надо собственно понимать его духовный мир или душу, в отличие от «внешнего» человека, или его плоти, плотских инстинктов, греховных страстей и под.

Душа определяется ближе, как «сущность умная, образ и подобие Божие»1109. Иногда душа характеризуется, как «подобная ангелу»1110. Но из этого никак не следует делать каких либо односторонне спиритуалистических выводов и причислять св. Макария к писателям унижающим человека. Как раз наоборот! Он определенно учит, что только один человек создан по образу и подобию Божию, а потому он и превосходнее ангелов1111.

Интересна еще одна подробность, указывающая на возможность стоических влияний. Св. Макарий, как впрочем и многие из древнехристианских писателей, признавали известную материальность души. «И ангел, и душа, и демон суть некоим образом тело очень тонкое, но тем не менее с характерными особенностями своего естества»1112. В другом месте он пишет: «душа, еще имеющая в себе зло и мрак греховных страстей, не от тела Христова и не от тела света, но является телом мрака и частью мрака»1113. Эту материальность не надо понимать слишком грубо, т. к. этим писатель хочет лишь указать на абсолютную духовность и бесплотность одного только Бога. Духовность и бестелесность души относительны.

б. Два состояния человека

Выше было сказано, что определяющим в аскетике св. Макария является учение о двух «состояниях» человека, т. е. до падения и после. Аскетическое учение его сводится к «восстановлнию», «апокатастазису» человека. Этому посвящены все творения св. Макария. Борьба со страстями и искоренение греха в нас должны привести к этому воссозданию, конечным пределом которого является «обожение».

Изначальная слава Адама сияла подобно лицу Моисея, - это характерно для Макариевской мистики света1114. Образ Моисея с покрывалом на лице близок сердцу св. Макария, как и св. Григория Нисского. К стяжанию божественной благодати света, к просвещению зовет вся проповедь этого египетского отшельника.

Адама он изображает как наделенного по преимуществу властью. Ему была дана власть именовать твари1115. Обманув Адама, «враг лишил его власти и сам себя провозгласил князем этого мира, тогда как от начала, по установлению Господню, князем этого мира и владыкой видимых вещей был человек. Его и огонь не одолевал, и вода не потопляла, и зверь не вредил ему, и яд на него не действовал»1116.

В настоящем, втором состоянии Адама, т. е. в его падшем положении, человеку дано всеми силами подвизаться для воссоздания утерянного. Путь к этому - упражнение в добродетели, аскеза1117 и благодать Божия, содействующая человеку в его спасении. «Человеку не дано и невозможно своими силами искоренить грех. Сопротивляться, бороться, воевать с грехом, бить его, - это все человеку дано. Искоренить же - это дело Божие»1118. Никакая мудрость этого века, ни наука, ни искусство, ни богатство, не в состоянии излечить человека от его духовного заболевания1119 Но благодаря подвигу и по силе Божественного Духа «человек приходит в меру первого Адама и бывает даже больше Адама, ибо человек обоживается1120. О дарах Св. Духа, обручении Св. Духа св. Макарий пишет часто в своих беседах1121. Его книга «О любви» целиком посвящена этому стяжанию божественной благодати Духа1122. Иногда он называет ее «таинственным (мистическим) и неизреченным приобщением Небесного Царства»1123. Очень часто он употребляет термин ап. Павла «усыновление», «сыноположение»1124. Неоднократно говорит он и об «обожении»1125.

Обожение понимается им не в смысле какого либо нравственного катарсиса, а как реальное прославление всей психо-физической сущности человека. На пути земного подвига совершается воскрешение души, а в день суда будет воскресение тела1126. Для этого надо тело «сотворить жертвенником Божиим»1127. «Душа должна быть еще здесь жилищем Иисуса Христа1128, почему христиан«; если и искушаются извне, то извнутри полны Божества1129. Это приближение к Богу не бывает «автоматически», без трудов и без подвигов1130. Внутренний человек возрастает в святости1131 и здесь уже достигается просвещение внутренним светом1132. Душа и тело еще на земле становятся «домом Божиим»1133.

Подобно всем мистикам, св. Макарий пользуется очень сильными выражениями и язык его очень образен, т. к. свидетельствует о собственным опытом пережитом духовном состоянии. «Удостоенные стать чадами Божиими и родиться свыше от Духа, и имеющие в себе Христа, озаряющего их и воссоздающего их, различным образом путеводятся Духом и в сердце их невидимым образом действует благодать. Они становятся как радующиеся на Царской Вечери, веселятся веселием и несказанной радостью. А иногда они, как невеста, отдыхающая со своим женихом в общении божественного покоя. Иногда же они становятся, как бестелесные ангелы, настолько они легки в своей телесности. Иногда опять таки они, как в опьянении радуются и опьяняются Духом, т. е. опьянением божественных духовных таинств»1134. Это состояние он называет и «опьянением добром»1135.

Необходимо отметить, что в своем мистическом опыте св. Макарий знает то, чему будет следовать вся восточная мистика. Макарий - один из первых исихастов. Его наставления в борьбе со страстями, в очищении сердца, в освобождении ума, т. е. в его трезвении преследуют главную цель: просветление человека. Мистика света, достигаемая в успокоении ума ото всего, что может его волновать и возмущать, уже была прекрасно известна этому пустыннику IV в., т. е. на тысячу лет раньше, чем о том же учили Палама и исихасты. Самое выражение «исихия», безмолвие употребляется им часто и наряду с понятиями «мир», «успокоенность», «молитва», «молчание» и под.1136. Исихазм никоим образом не является «нововведением» или «изобретением» поздневизантийского монашества. Симеон Новый Богослов, Палама, Григорий Синаит только яснее и определеннее высказали то, что было известно опыту подвижников IV века.

В этом контексте характерно отметить еще одну терминологическую подробность. Св. Макарий Египетский очень часто пользуется выражением «эрос», «божественный эрос», «небесный эрос», «духовный эрос», «эрос к Господу»1137. Может быть, мало кто до Ареопагитиков так охотно употреблял в христианской письменности этот термин.

Эрос божественный низвел Бога на землю и Господь пришел не ради ангелов, но чтобы воззвать тебя погибшего и уязвленного и воздать тебе первую красоту чистого Адама. Ибо человек был владыкою, но сатана омрачил его1138. «Между Богом и человеком существует средство... Нет другой такой близости, как у души с Богом и у Бога с душой»1139.

И если грех Адама и повлек за собою наследственную греховность и смертность, то это все же не основное, не первичное в естестве людей. Это и неокончательное и не последнее завершение судьбы человека. Благодаря подвигу каждого человека и силе Божественного Духа «человек приходит в меру первого Адама и бывает даже больше Адама, ибо человек обоживается»1140.

У св. Макария нет недостатка в аскетических поучениях. Путь в небесное царство к славе обожения ведет через теснины подвига и тернии борьбы. О потах, слезах, самоисправлении сказано не мало. Но главное внимание обращено не столько на эмпирическую греховность, сколько на его славное сонаследие Богу. Обожение понимается им не в смысле нравственном только, но как реальное прославление всей психо-физической сущности человека.

Здесь на пути земного жестокого подвига совершается воскрешение души, а в день суда будет воскресение тела»1141. Для этого надо «взять это тело и сотворить его жертвенником, возложить на него всю нашу мысль и просить Господа послать с неба невидимый и великий огонь и попалить жертвенник и все, что на нем»1142. «Душа должна быть жилищем Иисуса Христа»1143, почему «христиане, если и искушаются отвне, то извнутри полны Божества»1144. Приближение Богу в этой жизни бывает не без трудов не без подвигов и старания; не автоматически1145. Тогда внутренний человек возрастает в святости1146. Здесь уже достигается просвещение нечувственным светом1147. В этом отношении св. Макарий за тысячу лет является предвозвестником исихазиа, общителем несозданного Фаворского света, подтверждая лишний раз, что этот свет не есть единичный случай библейской истории, а имманентная духовная реальность. Душа и тело становятся еще здесь на земле «домом Божиим»1148.

Когда то св. Мефодий Олимпийский настойчиво учил о том, что в воскресении мертвых человек будет прославлен именно как человек, что он не изменится в ангела, но останется в своем человеческом, правда прославленном достоинстве1149. Также о прославлении тела человеческого учит и св. Макарий Египетский. Не только души, но и тела будут просвещены, и мы будем чадами света1150. Обожение и есть прославление освященного тела и души1151. Св. Дух оживотворяет и душу и тело со всеми его членами1152. Поэтому у человека должно быть стремление удостоиться этого усыновления1153. После общения с Духом Божиим «ты совершенный человек в Боге, и наследник и сын»1154 На этом основании св. подвижник и наставляет: «Я хочу просветить твое разумение, что муж совершенный должен не только быть в Боге, но и Бог в нем, как и сказал Господь: пребываяй во Мнъ и Аз в нем» (Иоанн. XV,5). Ибо человеку Божию нужно и обитать в скинии божественной и вселиться в св. горе чистого Божества, чтобы не только проникать в славу Его, но и быть ею проникнутым1155.

Цель вочеловечения Слова, суммируя все мысли св. Макария об обожении, состоит в том, чтобы «изменить и воссоздать наши души и соделать их, как написано, «общниками Божьего естества, и дать душе нашей небесную душу т. е. Дух Божества, путеводителя во всякой добродетели, чтобы мы могли жить вечною жизнью1156. «Боговселение» или жизнь в Боге, является целью наших подвигов и для другого великого учителя древнего египетского монашества, для св. Антония Великого1157.

Вообще же следует заметить, что догматически высказанные св. Афанасием мысли об обожении человека, как последствия вочеловечения Бога, нашли себе очень ясное подтверждение в аскетической практике. Теологическая доктрина «Отца Православия», нашла свое жизненное применеие у его современника, великого отце пустынножительства, преп. Макария. Да и кроме св. Макария можно указать и на др. отцов-аскетов, говорящих языком св. Афанасия. Так например, св. Марк Подвижник учит: «Бог восприял и стал тем, что мы есмы, чтобы нам сделаться тем, что Он есть. Слово плоть бысть, чтобы плоть стала Словом»1158. Также и блаж. Диадох, епископ Фотики древнего Эпира в своем. «Слове на Вознесение» поучает: «Что приличествует воплотившемуся Богу по телу, то и имеющим соделаться богами по богатству благодати Его, т. к. Бог благоволил соделать людей богами»1159.