После смерти Иоанна XXIII конклав действительно избрал папой «намеченного им преемника» - им стал кардинал Джованни Баттиста Монтини. Уже в течение ряда лет он считался наиболее вероятным претендентом на папский престол и сознательно готовился к этой задаче. Программой Павла VI (1963-1978) было практическое осуществление дела папы Иоанна, успешное завершение собора и воплощение в жизнь его решений.

Монтини был выходцем из североитальянской буржуазной семьи; отец его, известный католический журналист, стал затем депутатом парламента. Свое образование юный Джованни в связи со слабым здоровьем в основном получил экстерном; его домашним учителем был французский маркиз. Монтини и в дальнейшем любил французов и французскую историю. (Так, например, он перевел на итальянский язык многие произведения Маритена.) Священником он стал, не проучившись ни в одной духовной семинарии, а папой стал, не выполняя никогда ранее духовно-пастырских функций. Он учился в римских университетах - Грегорианском и Сапиенце. С 1921 года он стал посещать Папскую академию, а в 1923 году - он уже на дипломатической службе: в течение шести месяцев находился в Варшавской нунциатуре. В 1924 году его отозвали в Рим, и он получил должность в аппарате статс-секретаря папы. 31 год без перерыва он прослужил в курии; из них 20 лет под руководством Пачелли и сумел подняться до одного из руководителей курии. Для Монтини идеал воплощался в Пачелли, и он не скрывал, что считает себя учеником Пачелли.

В 1937 году секретарем Конгрегации по чрезвычайным церковным делам стал Тардини, а на его бывшую должность - заместителя статс-секретаря - был назначен Монтини. Благодаря этому он стал ближайшим сотрудником тогдашнего статс-секретаря кардинала Пачелли. В 1938 году он сопровождал своего шефа в Будапешт на евхаристический конгресс. До 1954 года Монтини все выше и выше поднимался по куриальной лестнице. Еще в 1939 году Пий XII утвердил Тардини и Монтини в их должностях. Когда же в 1944 году статс-секретарь Мальони умер, первыми чиновниками курии стали Тардини в качестве секретаря по чрезвычайным церковным делам и Монтини в качестве секретаря по обычным церковным делам. Монтини стал руководителем курии Пия XII, а с 1952 года - заместителем статс-секретаря. (После смерти Мальони Пий XII уже больше не назначал кардинала - статс-секретаря.)

По своим индивидуальным качествам Монтини также походил на интеллектуального и аристократичного Пия XII. Совпадал и их стиль: их обоих характеризовали сложный способ выражения, эзоповский язык, употребление символов. Несмотря на внешнюю схожесть, в образе мышления обоих этих людей вскоре проявились существенные противоречия. Отдаление, вероятно, началось уже во время войны. Монтини в те годы удалился во «внутреннюю эмиграцию», не желая иметь ничего общего с фашизмом. Еще больше усилилось между ними непонимание после 1945 года по вопросу поведения в отношении коммунистов. Для Пия XII коммунизм означал несчастье рода человеческого, поскольку это учение, будучи атеистическим и материалистическим, отвергало веру. В 1949 году он сжег все мосты, которые позволили бы сблизиться с левым крылом. Монтини не разделял эту жесткую линию. Он увидел и оценил социальное и гуманистическое содержание коммунизма, которое, по его мнению, было родственно евангельскому учению. Пий XII мыслил эсхатологически; Монтини же был реалистом и исходил из потребностей мира.

Хотя подлинная причина разрыва между папой и Монтини и по сей день неизвестна, значительную роль в этом деле сыграл, вероятно, следующий инцидент. Монтини вступил в непосредственный контакт с тогдашним руководителем Итальянской Коммунистической партии - Тольятти и искал через него возможности сближения с социалистическими странами. Тардини, противник Монтини по курии, довел до сведения папы факт контактов Тольятти с Монтини. Это, очевидно, стало непосредственной политической причиной внезапного удаления Монтини из Ватикана. 1 ноября 1954 года папа назначил его архиепископом Милана. Но Пий XII был настолько сердит на него, что полагающийся архиепископу Милана сан кардинала он до конца своей жизни так и не даровал ему.

Папа Иоанн XXIII сразу исправил эту несправедливость: на первой же своей консистории он произвел в кардиналы миланского архиепископа. Взаимоотношения папы Иоанна и Монтини были весьма своеобразными, и все же их взгляды были достаточно близки друг другу. И хотя Монтини, даже став папой, неоднократно подражал Пию XII, все же он был скорее приверженцем взвешенного прогресса. Ему не хватало бездумной широкомасштабности и непосредственности папы Иоанна. Прежде чем принять решение, он долго раздумывал и взвешивал, сомневался, старался учесть все мелочи. «Миланский Гамлет», - шутливо говорил о нем Иоанн XXIII. Выбрав для себя имя Павла VI, Монтини хотел этим подчеркнуть, что новый папа -- приверженец интеллектуального направления, представляемого апостолом Павлом.

В момент его избрания, 2 июня 1963 года, было уже ясно, что новый папа - прогрессист. Не все кардиналы были согласны с этим выбором. Главным его противником был кардинал Оттавиани. В конце концов решающим оказалось то, что консерваторы боялись получить нового папу Иоанна даже больше, чем Монтини. Ведь во время смерти Иоанна XXIII консервативное крыло курии было крайне недовольно быстрыми реформами усопшего папы. И выбор в конечном итоге потому пал на кардинала Монтини, что он слыл умеренно прогрессивным и, кроме того, он - выходец из Государственного секретариата, из духовного окружения Пия XII. Монтини располагал не только большим дипломатическим опытом, но и вообще характеризовался стремлением к нивелированию, к поискам компромиссов. Его избиратели явно рассчитывали, что он будет папой среднего пути, и, что касается, главным образом, внутренней жизни церкви, он оправдал возлагавшиеся на него ожидания. Будучи папой, Монтини искал ответы на проблемы современного мира, но его теологические и нравственные суждения скорее гармонировали с традиционными. (Двойственность его понтификата подтверждается тем, что свою тиару, которую он получил от миланцев, он скопировал с тиары Бонифация VIII на основе полотна Джотто. Однако в 1964 году он даровал эту тиару на нужды бедняков.)

Для Павла VI оказалось тяжелым бременем противоречивое наследие Пия XII и Иоанна XXIII. Уже во время его избрания большинство трудных проблем вышло на поверхность, однако решение их казалось еще весьма далеким. Открытость церкви миру, реальное начало диалога, внутренняя реформа церкви, упорядочение взаимоотношений с социалистическими странами - все это были ожидавшие его задачи. Однако новый папа казался пригодным для решения больших проблем, для преодоления сложностей, созданных новой адаптацией. Он обладал соответствующей духовной и интеллектуальной подготовленностью, церковно-управленческим опытом. Курия была послушным орудием в его руках. Чиновники и пониже рангом и повыше дрожали от страха перед папой Монтини, который за 31 год своей деятельности в церкви дотошно узнал все винтики этого гигантского механизма. Павел VI стал диктовать жесткий и строгий рабочий темп. Стиль работы Ватикана изменился. Доброжелательность и приветливость ушли, манеры обращения и сама атмосфера стали более холодными. На место импульсивной политики реформ папы Иоанна, основывавшейся на его традиционной, народной и интуитивной вере, вместе с Павлом VI пришел новый стиль работы. Вечно подверженный сомнениям, но старательным и добросовестным трудом и упорством ищущий вселяющие надежды решения даже в, казалось бы, безнадежных ситуациях, Павел VI исповедовал принцип «Sperare contra spem» - «надеяться даже тогда, когда [кажется, что] нет надежды».

Павел VI сразу же включил в свою программу успешное завершение собора и введение в законные рамки того широкомасштабного духовного брожения, которое началось после собора и стало источником конфликтов, тянущихся и по сей день. Ведь собор перевернул послетридентскую церковь и вновь вынес на поверхность неразрешимую проблему: противоречие между вселенским собором и коллегиальностью, с одной стороны, и церковной иерархией и централизмом, непогрешимым воплощением которого являлся папа, - с другой. В отличие от не знавшего сомнений и опасений Иоанна XXIII Павел VI по опыту знал, что проведение в жизнь эпохальных реформ и обоснование их практикой - задача более сложная и пикантная, чем пророческое прокламирование обновления. Программу папы Павла составляли, наряду с завершением собора и осуществлением экуменизма, дальнейшее развитие диалога, упорядочение отношений с социалистическими странами.

27 июня 1963 года Павел VI объявил, что следующая, вторая сессия собора будет открыта им 29 сентября. (Сессия продлилась до 4 декабря.) При открытии сессии Павел VI четко определил задачи собора:

углубление самопознания (самораскрытия) церкви;

обновление внутренней жизни церкви;

продвижение вперед дела единства христиан (экуменизм);

диалог с миром (осмысление внешней миссии церкви).

Одновременно он закрепил давнее пожелание папы Иоанна о том, что собор не должен принимать никаких решений, которые претендовали, бы на пастырскую (наставническую) непогрешимость.

Вторая сессия собора проходила под непосредственным руководством Павла VI. На обсуждение были вынесены три проекта (схемы) решения: о церкви, о епископах и об экуменизме. Разногласия между прогрессистами и консерваторами были исключительно острыми, и к концу октября собор зашел в тупик. Проекты решений вновь вернули в комиссии. Вполне ощутимым результатом сессии было почти единогласное принятие на последнем заседании, 4 декабря 1963 года, переработанных тем временем регламентирующих документов о святой литургии («Sacrosanctum concilium»), а также декрета о средствах массовой информации («Inter mirifica»), которые были затем провозглашены Павлом VI. Для осуществления зафиксированных в обоих документах решений папа создал в начале 1964 года две комиссии.

Во время дискуссии на соборе по вопросу экуменизма Павел VI объявил, что едет в Святую землю, в Палестину и Иерусалим. Это посещение папы, состоявшееся в начале января 1964 года, было первой со времени вынужденного пребывания Пия VII во Франции поездкой пап за пределы Италии. В Палестине арабы весьма радушно принимали папу Павла VI; тем более холодным оказался его прием в Израиле. Выдающимся событием экуменизма явилась встреча в Иерусалиме Павла VI и Вселенского патриарха Афинагора и их взаимные объятия. Иерусалим мог бы действительно быть символом взаимопонимания и диалога: ареной встречи иудейской, христианской и магометанской религий. В целях стимулирования диалога Павел VI создал в мае 1964 года Секретариат по делам нехристианских религий.

Третья сессия собора проходила между 14 сентября и 28 ноября 1964 года. Эту сессию можно рассматривать, по сути дела, поворотным пунктом собора. Папа решительно вмешался в ход обсуждений, высказавшись, в частности, против слишком рьяных реформистов. Он дал им понять, что предпосылкой дальнейшей дискуссии должно быть окончательное формулирование и принятие догматической конституции «О церкви». В центре дискуссии стоял вопрос о коллегиальном участии епископов в церковном управлении. Число увидевших в том угрозу для папского примата и проголосовавших против превысило 300! Самый значительный документ собора, догматическая конституция «О церкви» («Lumen gentium»), был принят на последнем общем заседании собора 21 ноября. Конституция вместо понятия «торжествующая церковь» вводила понятие «церковь на службе». Вводился институт коллегиального участия епископов в управлении церковью посредством активизации епископского синода. Наряду с тем, что неприкосновенными остались основные устои церкви, неизменным сохранился и такой, исторически напластовавшийся институт, как, например, целибат.

Вообще же третья сессия прошла под знаком экуменизма. 21 ноября папа обнародовал декрет о восточных церквах («Orientalium Ecclesiarum») и декрет об экуменизме («Unitas redintegratio»). Однако экуменизм нашел претворение в практических шагах только касательно восточных православных церквей. 7 декабря 1965 года папа Павел VI и Афинагор взаимно отменили отлучение, провозглашенное в 1054 году, что явилось жестом на пути к сближению, но в догматическом и ритуальном отношении обе церкви ни на йоту не приблизились друг к другу.

Расширению диалога, активизации диалога с атеистами и марксистами способствовало то, что 8 апреля 1965 года папа создал Секретариат по делам неверующих. Летом 1965 года в перерыве в работе собора папа информировал епископов о нескольких запланированных им реформах: о реформе курии, о ревизии церковного законодательства, о новом регулировании смешанных браков, а также об изучении вопроса регулирования рождаемости. Однако перед тем, как приступить к осуществлению реформ, папа решил завершить работу собора. Это имело место на четвертой сессии (8-14 декабря 1965 года).

Четвертая сессия собора была самой продуктивной. При открытии сессии Павел VI объявил об обновлении постоянного епископского синода. На соборе обсуждалось 11 проектов документов. Наибольшую дискуссию вызвали декларация о свободе вероисповедания, а также духовно-пастырская конституция о роли церкви в современном мире.

28 октября 1965 года собор принял три декрета и две декларации: о духовно-пастырском предназначении епископов («Christus Dominus»), декрет об обновлении в современном духе монашеской жизни («Perfectae caritatis»), декрет о воспитании и обучении священников («Optatum totius»), декларация о христианском воспитании («Gravissimum educationis momentum») и, наконец, декларация об отношениях церкви и нехристианских религий («Nostra aetate»).

Весьма важным документом для нового толкования экуменизма, а также для понимания отношений между католической церковью и иудейством явилась декларация «Nostra aetate». Еще в сентябре 1960 года папа Иоанн XXIII поручил кардиналу Беа, председателю Секретариата христианского единства, представить проект документа об отношении церкви к евреям. Многократно перерабатываемый текст расширился затем также и за счет новой католической оценки великих мировых религий. Декларация исходила из того, что религиозность - естественный спутник человека и каждая религия есть проявление этого; поэтому и нехристианские религии также содержат ценные, достойные уважения со стороны христианина элементы.

Что ценит церковь в нехристианских религиях? Прежде всего достойными уважения она считает монотеистические религии: в индуизме - глубоко воздействующую медитацию, самодисциплинирующую форму жизни; в буддизме - стремление к совершенству посредством просветления, озарения; в исламе - наличие многих элементов, присущих христианской религии. Декларация самым подробным образом занималась иудейской религией. Указывалось на то, что католическая церковь уходит корнями в Ветхий завет; иудейство и христианство связаны духовной близостью. Христиане считают себя духовными наследниками избранного народа - ведь их общим духовным сокровищем является Библия. Она раскрывает учение церкви, связанное со смертью Христа, подчеркивая, что ответственность за это не отягчает ни евреев того времени, ни их потомков. Декларация считает заслуживающими осуждения и сожаления преследования евреев и все проявления антисемитизма; памятуя об общем с евреями наследии, церковь глубоко сожалеет о всей той ненависти, преследованиях и многочисленных проявлениях антисемитизма, которые когда бы то ни было и со стороны кого бы то ни было обрушивались на евреев. В этом ею руководит не политический расчет, а религиозная, евангелическая любовь, поскольку она осуждает любое преследование, против кого бы оно ни было направлено.

Ссылаясь на апостола Павла, декларация отвергает различия между людьми, поскольку вселенское братство христианства исключает всякую дискриминацию. «Таким образом, никакого морального основания не могут иметь под собой такая теория или политика, - читаем мы в этом заявлении, - которые делают различия между людьми и расами в отношении их человеческого достоинства и вытекающих из него прав. Исходя из этого, церковь считает чуждым духу Христа и строго осуждает любую дискриминацию или оскорбления людей по расовому признаку, цвету кожи, общественному положению или религиозной принадлежности». Возвышенная и действительно заслуживающая уважения позиция собора помогает церкви освободиться от тяжелого бремени прошлого и делает возможным для нее активно включиться в борьбу против унижающих людей проявлений дискриминации.

18 ноября дошел черед до принятия собором многократно оспариваемой со времени первой его сессии догматической конституции «Dei verbum» об откровении Божьем (точнее, о его источниках). Другим объявленным одновременно с этим документом был декрет об апостольстве мирян «Apostolicam actuositatem». В нем скромно просматривалось «Католическое действие» как одна из возможных форм апостольства.

7 декабря 1965 года состоялось последнее заседание II Ватиканского собора. На нем были приняты еще 4 декрета: декрет о службе и личной жизни священнослужителей («Presbyterorum ordinis»), в котором, однако, вопрос о целибате остался открытым; декрет о миссионерской деятельности церкви («Ad gehtes»); декларация о свободе вероисповедания («Dignitatis humanae») и, наконец, второй важнейший документ собора - духовно-пастырская конституция об отношениях церкви с современным миром («Gaudium et spes»).

Эта конституция, определяющая деятельность священнослужителей, явилась самым пространным, вызвавшим множество споров и не раз полностью перерабатываемым документом собора. Он содержит наибольшее количество новых идей, определяет место, занимаемое церковью в мире, ее отношение к обществу и государству, а также задачи и призвание церкви в современном мире. На его подготовку и редактирование большое влияние оказала энциклика Иоанна XXIII «Pacem in Terns». Руководителем комиссии по разработке конституции был влиятельнейший член партии реформ кардинал Сюаненс, но в работе над документом принимал участие и кардинал Кароль Войтыла. Окончательная редакция конституции выдержана в духе аджорнаменто. Ее исходный пункт - автономия земных дел, которая, в свою очередь, делает возможным для церкви диалог с миром. Конституция рассматривает структуру общества, вопросы семьи и брака, анализирует отношения церкви и современной культуры, вопросы экономической жизни. Труд, созидательный труд она считает центральной частью самоосуществления человека.

8 декабря 1965 года в храме Святого Петра состоялось торжественное закрытие II Ватиканского собора. Павел VI 3 января 1966 года сформировал шесть постоянных, пять специальных и одну координационную комиссию для истолкования и осуществления решений собора. Тем самым собор реформ закончился.

Еще в разгар работы собора, 6 августа 1964 года, появилась первая, программная энциклика Павла VI («Ecclesiam suam»). Эта энциклика отразила те изменения, которые характеризовали Павла VI в отличие от Иоанна XXIII: в положении о «возвышенном прогрессе» упор делался теперь на взвешенность, сдержанность. Эта энциклика искала равновесие между прогрессивными и консервативными силами, и уже ясно было, что и сам папа в догматических и внутрицерковных вопросах остается пленником своего консервативного воспитания и наследия Пачелли.

Энциклика «Ecclesiam suam» во многих отношениях явилась шагом назад по отношению к энциклике «Pacem in Terris». Хотя главной темой оставался диалог, вести его, согласно энциклике Павла VI, можно было только исходя из укрепившейся и единой церкви. Основным принципом опять провозглашалось жесткое отграничение от социалистических и коммунистических направлений, что служило подчеркиванию антагонизма. Атеизм папа вновь охарактеризовал как самое вредоносное явление нашей эпохи, из которого проистекают и другие беды. Таким образом, заявленная в энциклике позиция на практике говорила не в пользу диалога, а против него. Но «Ecclesiam suam» обращалась и к собору, открыв «зеленую улицу» последователям среднего пути.

Более смело Павел VI повел себя в области реформ церковного управления. Прежде всего он реформировал процедуру выборов папы и кардинальскую коллегию. Уже декрет собора от 28 октября 1965 года («Christus Dominus») определил предельный возраст для нахождения на должности епископа в 75 лет. Исходя из этого, Павел VI в своем апостольском послании от 6 августа 1966 года («Ecclesiae sanctae») призвал всех епископов по достижении 75-летнего возраста добровольно и без принуждения уходить, в отставку. Эту позицию - с некоторыми изменениями - он распространил в своем послании от 21 ноября 1970 года («Ingravescentem aetatem») и на кардиналов: достигшие 80 лет кардиналы лишались им права участвовать в выборах папы и исключались из конклава. Тем самым была буквально отброшена древняя традиция, что вызвало большое возмущение среди тех, кого это касалось. В октябре 1975 года в булле «Romano pontifici eligendo» Павел VI вновь скорректировал систему выборов папы. Число кардиналов, участвующих в выборах, было ограничено этой буллой до 120 человек. В остальном корректировка лишь подтвердила уже известные изменения.

При Павле VI коллегия кардиналов стала подлинно интернациональной. Через два-три года он назначил новых кардиналов. Их количество к 1973 году уже возросло до 145 человек; папа и этим путем хотел усилить коллегиальность управления. Итальянские кардиналы потеряли в коллегии абсолютное большинство. Из 145 кардиналов в результате распоряжения папы на возможном конклаве 28 уже отсеивалось. Среди исключенных оказался и большой враг папы - кардинал Оттавиани. Очень обижен в связи с исключением был и кардинал-декан Тиссеран. Часто болевший Павел VI, особенно к концу своей жизни, тоже неоднократно обращался к мысли об отставке. Однако его окружение, ссылаясь на интересы церковной политики, неизменно отговаривало его от этого.

Другим важным форумом коллегиального управления стал постоянный епископский синод. Во главе синода стоял Совет Генерального секретаря. На проводившихся периодически заседаниях синода обсуждались в духе собора насущные проблемы католической церкви. По существу, этот форум - тоже одно из средств истолкования и применения решений собора. Его постановления утверждались папой, а за их выполнение отвечал епископский корпус соответствующих стран (с 1971 года они проводятся раз в три года).

Реформа курии снова стала актуальной и во время II Ватиканского собора, и после него. Иоанн XXIII и Павел VI начиная с 1960 года осуществили ряд мер, подготовивших всеохватывающую реформу. Павел VI уже во время собора начал реформу с того, что сократил, уменьшил штат папского двора. Реформа папского двора нашла окончательное выражение в подписанном Павлом VI в 1968 году документе «Pontificalis domus». Была распущена ватиканская гвардия; сохранены были лишь швейцарские гвардейцы в память того, что во время разграбления Рима («Sacco di Roma») воины швейцарской гвардии сражались до последнего, защищая папу. Ватиканская полиция была переодета в гражданскую форму. Былая помпезность, напоминавшая о средневековье и столь почитавшаяся папой Пием XII, была «оскромнена» в духе модернизации и экуменизма. Павел VI отказался от помпезности, но не От папского суверенитета; папская власть вынуждена была отказаться от внешних форм, напоминавших о мировом господстве.

Всеохватывающие реформы курии были обнародованы в папской булле от 15 августа 1967 года («Regiinini Ecclesiae Universae»). Эта булла рассматривала структуру курии не в плане иерархической подчиненности; перечисление не означало иерархической лестницы. Куриальную управленческую машину следует рассматривать не в виде этакой иерархической пирамиды, на вершине которой стоит папа, а ниже - подчиненные друг другу по нисходящей линии учреждения (управления), а таким образом, что все учреждения в одинаковой форме и непосредственно зависят от папы, а между собой скорее соподчинены, скоординированы.

Реформа децентрализовала куриальные учреждения. Вместо пожизненных должностей вводилась практика назначения на должность на пятилетний срок. Хотя папа и оставил управленческую структуру, основанную на конгрегациях, он сделал ее более рыхлой посредством учреждения множества новых комиссий и секретариатов, которые частично занимались делами, входящими в компетенцию конгрегации, на параллельных началах. Эта реформа, несомненно, снизила значение конгрегации.

Среди новых учреждений самое важное - это Совет по церковным общественным делам, тесно взаимодействующий с Государственным секретариатом. Этот совет пришел на смену существовавшей ранее Конгрегации по чрезвычайным делам. Секретариаты первыми превратились в постоянные органы курии. Их отличие от конгрегации состояло в том, что они были не столько административно-исполнительными, управленческими органами, сколько скорее органами открытых связей, диалога, исследований, и в соответствии со своей задачей обрели и иной стиль работы. Аналогичным образом новыми куриальными органами стали и советы: Совет по делам мирян и папская исследовательская комиссия под названием «Юстиция и мир». Из ранее функционировавших учреждений прекратили свое существование Датария, а также Секретариат по документам и латиноязычным письмам. Но возникли и новые учреждения: Префектура по хозяйственным делам Святого престола, Префектура апостольских дворцов и, наконец. Церковное статистическое управление. Знаменателен и тот факт, что должности в куриальных конгрегационных учреждениях, на которые ранее назначались только кардиналы, после реформы могли занимать и епархиальные епископы.

В 1967 году в духе реформы значительно возросла роль Папского государственного секретариата, ставшего первостепенным по значению органом Ватикана, который координировал работу всех конгрегации, секретариатов и комиссий, куда тянулись нити этих учреждений. Кардинал-государственный секретарь (или: кардинал-статс-секретарь) стал теперь уже подлинным премьер-министром. Свою прежнюю приоритетную задачу - заниматься внешними вопросами (иностранными делами) он перепоручил секретарю, возглавляющему Совет по церковным общественным делам, находящийся в персональном объединении с Государственным секретариатом. Этот последний орган одновременно принял на себя и функции Конгрегации по чрезвычайным делам церкви.

Во время понтификата Павла VI Ватиканское государство по своему существу продолжало оставаться монархией, основанной на пожизненных выборах, в которой папа олицетворял всю полноту законодательной, исполнительной и судебной власти. Ближайшим сотрудником папы Павла был кардинал-государственный секретарь француз Жан Вийо. За ним следовали два его заместителя: возглавлявший внутренние дела церкви Джованни Бенелли и возглавлявший внешние дела архиепископ Агостино Казароли. Бенелли раньше был секретарем кардинала Монтини, а Казароли был выдвинут в число руководителей курии Иоанном XXIII: с 1961 года он - заместитель секретаря Конгрегации по чрезвычайным делам церкви, а с 1967 года, будучи титулярным епископом, стал секретарем созданного тогда Совета по церковным общественным делам. Личным секретарем и доверенным лицом Павла VI был священнослужитель левого направления Паскуале Макки. Реальные решения принимались в курии «триумвиратом»: Павел VI - Бенелли - Казароли. Правое крыло здесь представлял Бенелли, а левое - Казароли, в то время как папа был сторонником «среднего пути».

Усилился и международный характер персонала курии. В момент смерти Иоанна XXIII количество служащих в ней составляло 1322 человека, из них 749 итальянцев; в 1973 году число служащих возросло до 2260 человек, а итальянцев среди них было только 573. Однако наиболее важные позиции по-прежнему занимали итальянцы либо же в их руках был надзор. Так, например, две трети личного состава Государственного секретариата составляли итальянцы.

Папа последовательно осуществлял и реформу в области литургии. Своим распоряжением «Missale Romanum» он сделал возможным использование в литургии национального языка. Вспомним, что когда-то это являлось одним из центральных требований еретических движений и Реформации!

В новой эпохе папства, которая началась с Иоанна XXIII, «Католическое действие», получившее при Пиях огромную силу, было оттеснено на задний план, потеряло свое значение. Папа Иоанн открыто принижал «Католическое действие». Кризис этой организации был вызван собором, а точнее, принятым им новым представлением о церкви и толкованием ее миссии. «Католическое действие» возникло под знаком отхода от мира и достигло пика своего влияния в качестве орудия «холодной войны».

Папа Павел не был приверженцем зрелищных церемоний. Тем не менее празднование в 1975 году юбилейного Святого года, разумеется, состоялось. В полночь 24 декабря 1974 года Павел VI взломал Святые ворота золотым молотком, специально изготовленным для этого Америго Тотом, венгром по происхождению. Святой год прошел под знаком проводимой папой внутренней политики. Его материальные последствия достойны упоминания. В течение Святого года в Риме ожидалось восемь миллионов паломников, которые если и не приобретут что-то другое, то портретик папы во всяком случае купят. А Ватикан испытывал острую нужду в деньгах, так как крах банка Синдоны сильно подорвал ватиканские финансы и бюджет папского государства был явно дефицитным. (А вообще-то в середине 70-х годов расходы Ватикана за год оценивались в 30-35 миллионов западногерманских марок.)

За время 15-летнего понтификата Павла VI им было издано всего девять энциклик. Он выступал редко, но весомо. Павел VI выступал против крайне модернистских направлений, но также и против ультраконсервативных устремлений. В папе сильно было уважение к человеческой личности и к ее свободе (свободе мнений). Поэтому он никогда не выступал против конкретных личностей; он осуждал только взгляды, не прибегая к отлучению и анафеме; он лишь раздавал отеческие советы. Такое поведение также сыграло свою роль в обострении дискуссии, протекавшей в голландской церкви, или, например, в «мятеже» французского епископа Лефевра. Модус вивенди Павла VI была противна воинствующая нетерпимость. Он был человеком дипломатии и уравновешенности, а следовательно, не принимал фанатичность.

Однако Павел VI консервативными решениями закрыл вопросы, переданные собором в компетенцию папы: о безбрачии священнослужителей, о смешанных браках и о разводах, а также о регулировании рождаемости. Во второй своей энциклике, от 3 сентября 1965 года («Mysterium fidei»), он подчеркнул, что ничто не побудит церковь хоть как-то отойти от существовавших до сего времени догматов или подвергнуть ревизии принципы веры. Так, в изданной затем 24 июня 1967 года энциклике («Sacerdotalis coelibatus»), посвященной безбрачию священнослужителей, он подтвердил эту многократно оспариваемую традицию. Приверженность сложившемуся в эпоху феодализма целибату вызвала сопротивление в среде духовенства. Особенно открыто выступили против мнения папы епископы Голландии. Целибат противен человеческой природе и скорее может быть источником безнравственности, чем укрепляющим мораль фактором, - таково было одно из мнений. По мнению же папы, целомудрие и безбрачие священнослужителей позволяют мужчине посвятить всю свою жизнь церкви. Женатые, семейные священнослужители больше привязаны к обществу, к проблемам существования.

Ту же самую консервативную линию продолжила энциклика от 25 июня 1968 года («Humanae vitae») о христианском браке и регулировании рождаемости. Несомненно, это была наиболее осуждаемая акция Павла VI. Папа вновь подчеркивал, что в этой области не считает необходимым или возможным какие бы то ни было изменения в существующем учении церкви. Энциклика снова подтверждала нерасторжимость брака (как святыни) - тем самым папа вступил в противоречие с реальной жизнью. Он не только отверг, но и морально запретил христианам регулирование рождаемости (искусственное предупреждение и прерывание беременности), поскольку это априори ведет к уничтожению зарождающейся жизни. Этим папа опять-таки показал, что он оставляет без внимания реальности сегодняшней жизни. Дух энциклики «Humanae vitae» противоречил духу аджорнаменто, что повлекло за собой возникновение серьезной оппозиции в церкви, главным образом в католических кругах развитых стран. В Голландии, Бельгии и ФРГ значительная часть священнослужителей открыто критиковала позицию папы.

Энциклика «Humanae vitae» привела также к тому, что в Италии Ватикан крайне непримиримо воспринял введение в жизнь закона о разводах. Когда парламент принял закон, разрешающий разводы, Ватикан инспирировал референдум Democrazia Cristiana (Итальянская Республика включила в свою конституцию Латеранские соглашения, которые признавали законность церковного брака. Таким образом, принятие закона о разводах, точнее, его введение в действие требовало внесения соответствующей поправки в конституции. А это было возможно только путем референдума.) На референдуме большинство итальянцев проголосовало за допустимость развода; вынужденная проба сил завершилась поражением консерватизма.

Взгляды папы по так называемым социальным проблемам тоже были противоречивыми, но более позитивными, чем по вышеназванным вопросам. В ходе своих поездок Павел VI познакомился с миром; он решительно выступал против общественной несправедливости, отсталости, нищеты и голода. Его самая значительная социальная энциклика от 26 марта 1967 года («Populorum progressio») была вызвана его поездкой в Индию (на Бомбейский евхаристический конгресс).

Энциклика касалась социального учения церкви и поддержки отсталых в своем развитии, бывших колониальных народов. Основной принцип ее заключался в том, что общественные проблемы, в том числе и отсталость «третьего мира», могут быть разрешимы путем прогресса народов. Поворот в сторону «третьего мира» для Павла VI был не только миссионерским вопросом, но и признанием нового этапа исторического развития. Большие массы католиков - а в результате демографического взрыва вскоре, вероятно, и большинство верующих - живут в этом «третьем мире». Поэтому необходимо, чтобы церковь высказала свое мнение по их проблемам, сделав предложение по разрешению последних.

Папа осудил колониализм и его тяжелые последствия. Задача церкви состоит в том, чтобы, оторвавшись от богатых и сильных мира сего, стать на сторону масс бедноты в том или ином регионе и защищать ее интересы. Однако стать на сторону слабых и угнетенных еще не означало отождествления с местными революционными антиимпериалистическими радикальными движениями. Папа обособил от них церковь и осудил присоединившихся к ним католиков. Но оказание помощи не могло ограничиваться лишь благотворительностью. Папа признавал, что ликвидация здесь нужды и отсталости возможна лишь посредством структурных изменений; так, в частности, он считал допустимыми национализацию, переход в общественную собственность средств производства. Выход для народов «третьего мира» он видел, однако, так же как и Иоанн XXIII, не в социализме, а в христианском обществе, освобождающемся от недостатков капитализма и социализма; этому обществу промышленно развитый мир должен оказать экономическую и культурную помощь.

Социальное учение Павла VI было изложено в его апостольском послании от 14 мая 1971 года («Octogesima adveniens»). В 80-ю годовщину энциклики «Rerum novarum» папа Павел исходил из основных принципов многократно упоминавшихся социальных энциклик его предшественников, но проявил при этом, по сравнению с ними, гораздо больше реализма. Церковь может давать ответы на вопросы современности только с учетом происходящих общественно-экономических изменений, подчеркивал папа Павел VI. Поэтому следует знать многообразную альтернативу общественного развития, включая и социалистический путь. В деле дальнейшего продвижения вперед общества, экономики, культуры церковь готова к открытому диалогу со всеми людьми доброй воли, невзирая на их мировоззренческую и политическую точку зрения.

Павел VI заявил также, что церковь имеет учение по общественным вопросам, которое собор и он сам изложили применительно к настоящему времени: собор - в «Gaudium et spes», а папа - в «Populorum progressio». Среди проблем современности папа упомянул «цивилизованные» болезни промышленно развитого потребительского общества, разрушающее природу и личность человека воздействие индустриализации и урбанизации. Сегодняшнее отчужденное общество и автоматизированное производство опустошают человеческую индивидуальность, хотя первоначальной их целью было многогранное раскрытие человеческой личности, достижение bonum commune (общественного блага). Внимание и сочувствие церкви в обществе «благоденствия» обращаются к новым беднякам: безработным, споткнувшимся в жизни, жертвам дискриминации, иностранным рабочим. Церковь стремится понять проблемы новых бедняков и помогать в лечении их в духе «Populorum progressio».

Папа подробно остановился на толковании прав человека и их защите. Он признал всеобщим стремление человека к равенству, необходимость распределения тяжелого бремени. А это может быть осуществлено только в демократическом, народном обществе. Долг христиан взять на себя участие в создании такого общества, разделяя и ответственность за будущее. Идеал христианина сегодняшнего дня - активное общественное существование. В апостольском послании «Octogesima adveniens» Павел VI признал, что «в нашу эпоху учение социализма обладает большой притягательной силой для христиан... потому что они считают, что и они идут этим путем истории и хотят на нем проявить свою деятельность» (выделено мною. - Е. Г.). Таким образом, папа признал социалистическое развитие в качестве исторической альтернативы, к которой присоединилась и часть верующих.

Однако наряду с констатацией реальностей «Octogesima adveniens» поставило границы взаимодействию с социализмом. Предпосылкой взаимодействия должно являться взаимное уважение принципов, мировоззрения, а также обеспечение социалистическим обществом и государством для верующих и церкви полной свободой совести и вероисповедания. Доктринально же мирного сосуществования здесь быть не может: марксистское мировоззрение из-за своего атеизма несовместимо с христианской верой, христианским мировоззрением. Политические связи, сближение в социальных вопросах не сопровождаются уменьшением идеологических разногласий.

Вот тут мы подходим к проблеме диалога, с которой тесно связан и экуменизм. Объективной основой диалога, наряду с ослаблением международной напряженности<является признание (и добавим: обеими сторонами) того, что в массах верующих произошел сдвиг влево, они стали приверженцами социализма. Таким образом, сотрудничество католиков и марксистов в повседневной жизни, в труде стало реальностью. Вопрос состоит в том, открывает ли практическое политическое и общественное сотрудничество путь и для сближения идей? Несомненно, оно делает возможным обмен мыслями и в области идей. Диалог, начатый при папе Иоанне XXIII по идейным и идеологическим вопросам, получил дальнейшее развитие в 60-е годы. Папа призвал католиков перейти после векового монолога к диалогу с неверующими, марксистами, признав гуманные и социальные завоевания социализма. На соборе под воздействием теологов диалог также обрел права гражданства.

Со стороны марксистов инициаторами диалога выступили Роже Гароди и Эрнст Блох, а со стороны католиков, главным образом, - Карл Ранер. (Организационными рамками его было существовавшее в ФРГ Общество Паулюса.) Диалог раньше всего воплотился в жизнь по общей для обеих идеологий теме гуманизма. Однако попытки преодолеть идейно-идеологические различия и здесь были обречены на неудачу, а тех, кто искал компромиссов, преследовала подозрительность.

Павел VI осуществил, хотя и с ненамного большим успехом, диалог с другими христианскими церквами. Выражением экуменистических устремлений, призывам к единению была уже упоминавшаяся поездка папы в 1964 году в Иерусалим. В 1967 году Павел VI посетил Стамбул, где снова встретился с патриархом Афинагором. Теперь они взаимно признали друг друга; в знак признания патриарх возложил символ своей власти - столу на плечо патриарха Запада - папы. В октябре 1967 года Афинагор посетил Рим. Ценность этих показательных жестов снижало то обстоятельство, что 92% верующих православных церквей проживало в социалистических странах, главным образом в Советском Союзе. Из оставшихся 8% почти 7% составляют греки; таким образом, Афинагор представлял непосредственно лишь 1% православных верующих. Тем более важным событием оказалось посещение в 1969 году Ватикана русским митрополитом Никодимом[55] - большим почитателем покойного папы Иоанна XXIII.

По указанию Павла VI начиная с 1965 года стали функционировать католические наблюдатели во Всемирном совете церквей и во Всемирной лютеранской федерации. Улучшились отношения и с англиканской церковью. В 1966 году папа принял англиканского примаса. Все это, однако, было скорее жестом «на публику» и служило разрыхлению закоснелых предрассудков. В теологической, литургической и догматической областях сближение протекало весьма медленно.

Одним из средств диалога Павла VI с миром были его многочисленные поездки. Он - первый папа в истории, который, покрыв несколько тысяч километров на самолете, побывал на всех пяти континентах. (И в этом он явился подлинным продолжателем дела апостола Павла.) Он по-настоящему покончил с ватиканским «заточением» пап и вышел в большой мир из фешенебельного сепаратизма Вечного города. В 1964 году он побывал на Святой земле и из Вифлеема обратился с посланием к миру. В том же году он посетил Индию и в Бомбее призвал богатые страны оказать помощь миллионам голодающих нищих. В 1965 году он принял участие в сессии ООН в Нью-Йорке, где выступил с речью о мире, о смягчении международной напряженности и о разоружении. В 1967 году из португальского города Фатима он снова обратился к человечеству с призывом о мире. В том же году он побывал и в Турции. В 1968 году в колумбийском городе Богота он принял участие в конференции латиноамериканских епископов и призвал их к изучению социальной проблемы, к поддержке усилий по ликвидации общественных несправедливостей. В 1969 году Павел VI - под знаком экуменизма - посетил Всемирный совет церквей в Женеве, а во время конфликта в заливе Биафра поехал в Уганду, в Кампалу, чтобы встретиться с африканскими епископами. В 1970 году он совершил поездку по Азии; побывал в Иране, на Филиппинах, на островах Самоа, в Австралии, в Индонезии и в Гонконге. Во время поездки на Филиппины он посетил на Маниле нищенский квартал, желая этим жестом призвать местную церковь уделять внимание беднякам. (В Манильском аэропорту какой-то полусумасшедший художник по имени Мендоза совершил попытку покушения на жизнь папы.) Пролетая над Вьетнамом, Павел VI в телеграмме обратился с приветствием как к Ханою, так и к Сайгону. Но, участвуя в конференции азиатских епископов, он не смог удержаться от того, чтобы, заклеймив империализм, одновременно не осудить и социализм.

В ходе своих поездок папа встречался с народами самых различных стран и континентов. Народные массы требовали, чтобы церковь не становилась на сторону богачей и угнетателей. Благодаря этим поездкам Ватикан во время понтификата папы Павла держал в поле своего внимания не только Европу и Соединенные штаты Америки, но и весь мир.

Все это в значительной степени способствовало также тому, что Павел VI стремился к установлению отношений нового типа с социалистическими странами, к нормализации отношений Ватикана с соцстранами; составной частью этого процесса была и нормализация отношений с церквами этих стран, которая получила в общественном мнении наименование «восточной политики Ватикана». Что же сделало возможным формирование отношений нового типа? В первую очередь то, что «Ватикан, правда, с историческим запозданием, но признал секуляризацию, осуществленную социалистическими государствами. Папство отказалось от своей былой политики призыва церквей этих государств к внутреннему сопротивлению или пассивному неприятию существующего строя. Папство признало, что «молчащая» церковь обречена на смерть. Церковь, желающая осуществлять свою духовно-пастырскую, евангелизаторскую миссию и не стремящаяся к участию в политической власти, не может молчать. Реставрация торжествующей церкви невозможна, но церковь, усматривающая свою миссию в служении вере и верующим, может найти свое место и в социалистическом обществе.

Средством регулирования новых отношений между церковью и государством стала теперь уже не политика конкордатов, которая была нацелена на обеспечение или приобретение привилегий, а регулирование спорных вопросов путем частных договоренностей. Постоянные дипломатические отношения были установлены Святым престолом лишь с Югославией и Кубой.

Целью Ватикана при установлении отношений, связей является не повышение престижа или завоевание политического влияния, а обеспечение условий (в определенных случаях их регулирование) для практической духовно-пастырской работы (например, вопросы полного установления иерархии, назначения епископов, преподавания закона божьего и др.). Из нового толкования вселенской миссии церкви следовало, что церковь всегда и всюду стремится проповедовать вероучение, независимо от того, в каких общественных и политических рамках она живет и функционирует. Поэтому, с точки зрения Павла VI «восточная политика» имела в первую очередь духовно-пастырское значение и лишь во вторую очередь политический характер.

Осуждающая оценка папой коммунизма в доктринальном плане не изменилась, но политическое сотрудничество он считал желательным именно в интересах вышеупомянутой цели.

Новая «восточная политика» Ватикана стала проводиться в жизнь после 1964 года, вслед за пионерскими шагами Иоанна XXIII, имевшими принципиальное значение. Ее проводником являлся архиепископ Казароли. Центральным вопросом этой политики было участие церкви в ослаблении международной напряженности. И естественно, одной из стратегических целей ее было «прояснение» кардинальных вопросов между Ватиканом и Советским Союзом. В 1966 году Павел VI впервые принял советского министра иностранных дел Громыко, в 1967 году - тогдашнего главу государства Подгорного, а в ноябре 1970 года - снова Громыко. Результатом последней беседы стало то, что между 24 февраля и 1 марта 1971 года состоялся визит в СССР архиепископа Казароли. Это был первый случай официального визита официального представителя папы в Советский Союз. Свидетельством нормализации отношений явился новый визит в Ватикан Громыко в 1974 году.

Из остальных социалистических стран наиболее успешно сложились отношения Святого престола с Югославией. Начиная с 1964 года вновь возобновились переговоры между обеими сторонами, в результате чего в 1970 году были установлены и дипломатические отношения. В 1970 году Павел VI принял на официальной аудиенции в Ватикане президента Тито.

С Польшей нормализация отношений протекала сложнее, что зависело скорее от польского государства, чем от Ватикана. Начиная с 1966 года Казароли несколько раз приезжал в Польшу; вначале он вел переговоры с руководителями польской церкви, а с 1971 года начались переговоры и на правительственном уровне. Результат вскоре не замедлил сказаться: в 1972 году Павел VI назначил новых епископов в епархии Западной Польши, тем самым признав границу по Одеру - Нейсе. (В то же самое время в Польше стало уже три кардинала!) 1 декабря 1977 года Павел VI принял на личной аудиенции польского руководителя Эдварда Герека; темой их переговоров было дальнейшее урегулирование взаимоотношений между польским государством и польской церковью.

С Чехословакией также проводились переговоры, начиная с 1973 года - без особого результата. В 1973 году здесь тоже были назначены новые епископы. С Румынией, располагающей католическим меньшинством, у Ватикана нет тесных отношений, хотя в 1968 году премьер-министр Маурер, а в 1973 году президент Чаушеску нанесли визит Павлу VI, В итоге начавшихся с ГДР переговоров в 1973 году здесь тоже смогло состояться назначение новых апостольских администраторов.

Во взаимоотношениях Ватикана с Венгрией новый этап открывало будапештское соглашение от 15 сентября 1964 года. (Это соглашение касалось модернизации процедуры назначения епископов.) Фактором, отрицательно сказывавшимся на улучшении этих отношений, было дело Миндсенти, а точнее, нежелание идти на какой бы то ни было компромисс кардинала Миндсенти, убывшего во внутреннюю эмиграцию на территории американского посольства. Взаимное терпение и доброжелательство к концу 60-х годов дало свои плоды. В 1969 году в Венгрии было - одновременно назначено 11 высших священнослужителей (архиепископов, епископов, администраторов). Новые переговоры начались осенью 1970 года; результатом их было и решение проблемы Миндсенти. Венгерское правительство в 1971 году дало согласие на выезд Миндсенти за границу. (В конце концов он поселился в Вене, в Пазманеуме, и в уединении занялся написанием мемуаров.) Затем в 1972 году последовали новые назначения епископов. 5 февраля 1974 года Ватикан публично заявил, что папа Павел VI объявил вакантным место эстергомского архиепископа, а кардинал Йожеф Миндсенти был переведен на пенсию (кардинальский сан был, разумеется, за ним сохранен). Упорно сопротивлявшегося ходу истории и смягчению международной напряженности престарелого кардинала папе пришлось буквально вынудить к отставке, не в последнюю~очередь и в интересах венгерской церкви. (Для ухода в отставку, вообще говоря, наличествовали и канонические условия - ведь Миндсенти было уже 75 лет.)

В последующие годы ватикано-венгерские отношения стали быстро улучшаться, завершилось полное восстановление в стране церковной иерархии. Во главе венгерской церкви стал Эстергомский архиепископ д-р Ласло Лекаи, который видел свои обязанности примаса и в активизации сотрудничества с социалистическим государством на благо общества и церкви. Как знак поддержки и признания со стороны вселенской церкви папа произвел архиепископа Лекаи в сан кардинала.

Процесс установления добрых отношений между государством и церковью был закреплен визитом в Ватикан 9 июня 1977 года Яноша Кадара. Папа принял Яноша Кадара и венгерского министра иностранных дел Фридьеша Пуйю в присутствии архиепископа Казароли. На беседе, продолжавшейся один час, папа назвал исторической эту встречу, явившуюся завершающим актом нормализации отношений между Ватиканом и Венгерской Народной Республикой. Павел VI очень высоко оценил политическую роль и личный вклад Яноша Кадара в дело мирного сосуществования, в политику смягчения международной напряженности, в установление прочных добрых отношений между венгерской церковью и государством. Папа проявил дальнейшую готовность церкви к диалогу по общим проблемам в духе взаимного уважения к мнениям и мировоззрению друг друга.

На пресс-конференции после этого приема Янош Кадар заявил, что венгерская церковная политика не носит тактический характер. Социалистическое государство считается с длительной перспективой существования религии и церкви в венгерском обществе. Острая конфронтация государства и церкви, как показала история, ставила бы верующих граждан перед неразрешимым конфликтом совести и нравственности. Поэтому общим интересом всей нации, а также строительства социалистического общества является сотрудничество с верующими, с церковью.

Собор, диалог, и в частности диалог с социализмом, снова дали возможность папству попытаться пойти в ногу с эпохой, а также вернуться и на форумы международной политики. В вопросах международной политики Павел VI зарекомендовал себя последовательным сторонником мирного сосуществования, разрядки и мира, стимулировавшим всю церковь к сознательной ангажированности во имя этих целей. Начиная с 1968 года каждый год он посвящал большую новогоднюю речь делу мира.

Павел VI решительно осуждал войну во Вьетнаме, американскую агрессию. В 1966 году папа пытался установить контакт с Ханоем при посредничестве руководителя Итальянской коммунистической партии Берлингуэра. Папа уделял большое внимание и конфликту на Ближнем Востоке - ведь в этом регионе (имея в виду обеспечение безопасности святых мест) была заинтересована и церковь. За все время понтификата Павла VI его симпатии были на стороне дела палестинцев и арабов. Отношения между Израилем и Ватиканом были прохладными не только из-за претензий первого на Иерусалим, на святой город, но и в связи с тем, что Ватикан не признал государство Израиль. Когда же папа в 1973 году принял Голду Меир, они не сумели найти общего языка. Меир после этой аудиенции в непривычно жестком духе высказалась о папе.

Павел VI активно сотрудничал и в вопросах политики смягчения международной напряженности. В 1971 году он присоединился к соглашению о нераспространении ядерного оружия. (Для подписания этого соглашения Казароли выезжал в Москву.) А в 1975 году ватиканская делегация в качестве равноправного участника заседала на Хельсинкском совещании. (Это был первый случай после Венского конгресса 1814-1815 гг.!) Папскую делегацию на совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе возглавлял архиепископ Казароли, сыгравший положительную роль на переговорах. В своей речи Казароли назвал свободу вероисповедания частью демократических свобод. Своей подписью под Хельсинкским документом папство объявило себя последовательным сторонником международной разрядки и политики мира.

6 августа 1978 года в замке Гандольфо папа Павел VI скончался в возрасте 81 года. Ныне мы однозначно можем констатировать, что он был одним из самых значительных пап нашего века. Он сознавал свою историческую миссию и соответствовал ей. Относительно его мудрости как государственного мужа не могут возникать сомнения, даже если его распоряжения в области церковной политики в отдельных случаях и спорны. Папа Монтини взошел на папский престол под знаком примирения, поисков среднего пути. Однако результаты его деятельности - вследствие объективного исторического развития - не смогли принести уравновешенности и примирения даже внутри церкви. К концу его понтификата еще более обострились разногласия во мнениях внутри церкви; как в области теологии, так и в области политики еще больше углубилась поляризация между прогрессистами и консерваторами.