Два небольших письма, отправленных в 655 г. римским папой Мартином I (649—654, ум. 655) из Херсона в Крыму, где он находился в изгнании, своим друзьям в Константинополь, принадлежат к числу важнейших источников по истории византийского Крыма. Сообщаемые в них сведения об экономике региона, о торговле и ценах, о вероисповедном состоянии Херсона в середине VII в. уникальны. Письма имеют также немалое значение для исследования истории религиозной и политической борьбы в империи в годы правления Константа II (641—668). Наконец, они необходимы для воссоздания жизненного пути и характеристики личности самого папы Мартина I — одного из наиболее значительных церковно-политических деятелей VII в.

Историки и археологи, изучающие раннесредневековый Крым, систематически используют письма папы Мартина I. Когда по тем или иным причинам подлинный текст оказывается недоступным исследователям, письма обычно цитируют по выборочному переводу С. П. Шестакова. С. П. Шестаков в своей статье о папе Мартине дал полный перевод одного письма, второе же привел фрагментарно. При этом перевод Шестакова, сам по себе очень хороший, иногда несколько литературен и поэтому не вполне адекватен источнику. Этими обстоятельствами, а также необходимостью подготовить подробный комментарий к целому ряду малопонятных или спорных положений, встречающихся в письмах папы Мартина, и продиктована предлагаемая читателю работа.

Для правильной интерпретации текста писем необходимо иметь представление о личности их автора, а также о тех причинах, вследствие которых папа Мартин I в конце своей жизни оказался в Херсоне.

Мартин I, уроженец г. Тудер в Умбрии, занял папский престол 5 июля 649 г. Он встал во главе римской церкви в эпоху, когда господствующей религиозной доктриной в Восточной империи являлось монофелитство, а папский Рим играл роль оплота православной ортодоксии. Первой же крупной политической акцией нового римского понтифика стал созыв церковного собора с целью осуждения монофелитства. Латеранский собор, состоявшийся в сентябре 649 г., проклял основателей монофелитства и его действующих лидеров (в том числе тогдашнего константинопольского патриарха Павла) и осудил принятый в 648 г. императорский эдикт “”, воспрещавший полемику о наличии единой воли у Христа.

Равеннский экзарх Олимпий, направленный в Италию императором Константой II с тем, чтобы воспрепятствовать проведению собора и арестовать папу Мартина I, не смог выполнить этих предначертаний и, убедившись в тщетности своих надежд на успех, вступил с папой в союз, а затем отложился от империи. В течение почти четырех лет (649—653) Олимпий и Мартин самостоятельно правили в Италии, не подчиняясь Константинополю ни в политическом, ни в церковном отношении.

Этот беспрецедентный период независимости Византийской Италии от Византии завершился в 653 г. гибелью Олимпия во время эпидемии, охватившей его армию в ходе войны с сарацинами. В создавшейся ситуации Мартин I не смог воспротивиться вступлению в Рим с войском нового равеннского экзарха Феодора Каллиопы (15 июня 653 г.), получившего от императора задание привести Италию к покорности. Вскоре папа Мартин I был арестован Каллиопой и выслан в Грецию, где в голоде и лишениях, мучимый недугами, провел в заключении около года (большую часть времени — на о. Наксос).

17 сентября 654 г. он был привезен в Константинополь, где 19 декабря в императорском синклите под председательством сакеллария Вуколеона состоялся суд над мятежным римским понтификом. Мартин I в богословском и психологическом плане был готов к дискуссии о монофелитстве, однако его судили не как еретика, а как политического преступника, изменившего императору. Он был приговорен к смертной казни, подвергнут соответствующей унизительной процедуре на константинопольском ипподроме и брошен в тюрьму в ожидании смерти, но спустя несколько дней помилован по ходатайству патриарха Павла. Проведя в темнице еще несколько месяцев, он в конце марта 655 г. был отправлен в ссылку в Таврику, в г. Херсон, где и скончался 16 сентября 655 г. На протяжении всего своего понтификата Мартин I проявлял непоколебимую последовательность в отстаивании ортодоксальных христианских взглядов, был тесно связан с наиболее видными вождями византийского православия (Максимом Исповедником, Стефаном из Доры и др.), демонстрировал незаурядное мужество в борьбе с официальным Константинополем. Будучи арестован, он ни на йоту не отступил от своих принципов ни в ходе допросов, ни на суде, ни на ипподроме, ни в заключении, ни в ссылке. Все это создало ему огромный авторитет в ортодоксальной среде как на Западе, так и на Востоке. Для иллюстрации этого положения достаточно упомянуть такой неординарный факт: мартирий, посвященный подвижничеству Мартина, был написан одним из его сторонников еще при жизни папы. Всюду, где находился арестованный папа, местные непримиримые антимонофелиты изыскивали возможность установить с ним контакты. Сведения о его поведении в плену, его письма, протоколы допросов сразу же становились известны широкому кругу христиан, распространялись и переписывались. Так, по-видимому, было и с письмами из Крыма: первое из них цитирует составитель упомянутого мартирия. Можно предполагать, что кроме двух сохранившихся писем папа отправил из Херсона по крайней мере еще одно послание: в мартирии указывается, что Мартин писал из Крыма о своих невзгодах, причем “...не только о страданиях телесных, но и о притеснениях со стороны местных жителей и правителей... видимо, по указанию правящих в Византии”. Однако в дошедших до нас письмах папа не высказывает подобных предположений и не жалуется на притеснения властей.

В последние месяцы жизни, находясь в Крыму, Мартин постоянно болел (его мучила подагра, а возможно, и дизентерия, которой он заразился еще на корабле по пути из Италии в Грецию). Он был истощен и измучен полуторагодичным заключением. Однако до самой своей смерти оставался врагом монофелитства и сохранял полную убежденность в правильности своей политической линии, о чем свидетельствует последнее письмо, написанное им за несколько дней до кончины.

Согласно данным письменных источников, папа был похоронен в “некрополе святых” (inter tumulos sanctorum) “в прекрасном доме Девы Марии, именуемой Влахернской, за стенами, на расстоянии стадия от благословенного города Херсона”. В дальнейшем эти сведения о месте захоронения Мартина I переходят в греческие синаксари.

В 1902 г. К. К. Косцюшко-Валюжинич обнаружил и исследовал храм, расположенный среди христианского некрополя к югу от городских стен Херсонеса. Храм, принадлежавший небольшому загородному монастырю, несомненно, служил усыпальницей местных христианских деятелей. Он отличался великолепным декором, и его мозаичный пол, являющийся блистательным произведением искусства, в настоящее время перемещен во дворик перед главным зданием Херсонесского государственного музея-заповедника и выставлен там для обозрения. Многочисленные совпадения характеристик этого археологически выявленного храма с указаниями письменных памятников позволили Д. В. Айналову заключить, что Косцюшко-Валюжинич нашел загородный храм Богородицы Влахернской, в котором был некогда похоронен папа Мартин. В советское время к той же точке зрения присоединился А. Л. Якобсон. Он исходил из того, что загородный храм был построен в конце V — начале VI в. и с самого начала служил усыпальницей. Айналов считал возможным датировать храм временем до 659 г. (год смерти Св. Элигия, видевшего усыпальницу папы Мартина). По его мнению, собственно погребальный склеп (“мемория”) папы Мартина находился вблизи восточной стены храма и соединялся с ним переходом, для чего в восточной ветви креста, образованного архитектурным планом здания, была сделана дверь.

С Айналовым и Якобсоном не согласился О. И. Домбровский, проводивший в 1953 г. археологическое обследование субструкций загородного храма. На основании находки в кладке здания монеты имп. Романа I (920—944) и обнаружения осколков керамики поздневизантийского времени он датирует загородный храм временем не ранее X в.. Однако под полом загородного храма и земляной насыпью, на которой он базировался, Домбровский выявил остатки миниатюрного базиликального храма конца V — начала VI в. Он был расположен в центре небольшого некрополя, первоначально языческого, затем превращенного в христианский. В личной беседе с автором данной статьи (6 июля 1985 г.) О. И. Домбровский высказал предположение, что именно этот ранний храмик стал в VII в. усыпальницей папы Мартина I. Таким образом, показательно, что, несмотря на различия в датировке комплекса, исследователи, изучавшие загородный храм Херсонеса, единодушно связывают его с памятью папы Мартина I.

Вообще же, несомненно, что уже вскоре после смерти папы его память в Херсоне была окружена большим почитанием. В “Житии св. Элигия”, написанном в VII в. неким Авденом, говорится об “усыпальнице великого мужа, которая как на Востоке усиленно посещается, так и Западом не предается забвению”. Папа Григорий II в письме к императору Льву III Исавру отмечал, что к мавзолею блаженного Мартина “стекается Боспор и весь Север и обитатели Севера”с тем, чтобы исцелиться от болезней. Еще в 1598 г. кардинал Бароний сообщал о разговоре с одним католиком, который постоянно проживал на Востоке и рассказал, что “...и до сего дня почитается память Св. папы Мартина греками, и большие толпы народа собираются к его могиле, чтобы получить благодать излечения”. Существует, однако, версия, согласно которой прах папы Мартина I был вывезен из Херсона в Рим, и его мощи якобы по сей день хранятся в специально освященной в его честь церкви Св. Мартина на Холмах (S. Martino ai Monti). Наконец, следует отметить, что в Крыму культ Мартина как одного из “таврических чудотворцев” вновь активизировался после падения Крымского ханства. В 1868 г. в Инкерманской киновии (пещерном монастыре) был освящен престол в честь св. Мартина в древнем выдолбленном в стене храме, сохранившемся до настоящего времени. День “Св. Мартина, епископа римского, мученика Инкерманского” отмечается 14 апреля по ст. ст..

Перевод двух писем папы Мартина I, написанных им в Крыму, выполнен по изданию: PL. 87. Col. 201—204. Имея в виду возможность использования источника профессионалами — археологами и историками, переводчик стремился оставаться как можно ближе к подлинному тексту, практически не подвергая перевод литературной обработке. Помимо всего прочего, это позволяло передавать по-русски и некоторые стилистические погрешности подлинника. В тех редких случаях, когда для связности русского текста возникала необходимость ввести в него то или иное слово, отсутствующее в оригинале, оно заключалось в квадратные скобки.